Румынский пловец Давид Попович закрепил за собой статус, может быть, главного вундеркинда в мировом спорте. В 17 лет, только что став двукратным чемпионом мира, Попович установил на европейском первенстве в Риме мировой рекорд на самой престижной дистанции — 100 м, проплыв ее за 46,86.
Румынский пловец Давид Попович
Фото: REUTERS/Antonio Bronic, Antonio Bronic / Reuters
Румынский пловец Давид Попович
Фото: REUTERS/Antonio Bronic, Antonio Bronic / Reuters
Римский чемпионат Европы — не самое заметное соревнование года, особенно учитывая, что у пловцов совсем недавно, в июне—июле, в Будапеште было и мировое первенство. Но случившееся в состязаниях по стометровке, безусловно, выделит его среди всех остальных. Их исход был слишком неординарным, чтобы не превратиться в грандиозный хит.
Стометровка — дистанция, престижнее которой в плавании нет. А тот, кому доводится побывать ее королем, задавать на ней тренды, почти автоматически вносит свое имя в список героев, про которых человеку, хотя бы по касательной интересующемуся спортом, стыдно не знать. Такими героями были Мэтт Бионди, Александр Попов, Питер ван ден Хогенбанд. Они доказывали свое превосходство в жестокой борьбе с другими знаменитостями, и, как правило, все-таки не с наскока, а чуть-чуть поварившись в элите.
Давиду Поповичу — парню из страны, которая вообще-то никогда не ассоциировалась с плавательными подвигами, времени на адаптацию в ней не понадобилось вообще. Он совершил взлет со сверхзвуковой скоростью. В прошлом году, в 16 лет, крушил юниорские достижения и поехал на Олимпиаду в Токио, выступив на ней для мальчишки просто потрясающе: прошел в финал на обеих «профильных» дистанциях, финишировав седьмым на 100 м и четвертым на 200 м. В этом году, в 17, взял на них два золота на мировом первенстве в Будапеште. А через полтора месяца после него сделал кое-что такое, что, возможно, поценнее золотой медали чемпиона мира.
Мировой рекорд на стометровке, главный мировой рекорд в плавании — 46,91 — держался очень-очень долго, с 2009 года.
И в этом в действительности не было ничего странного. Его установил чрезвычайно быстрый бразилец Сезар Сьелу. Но дело не только и не столько в его резвости. Конец позапрошлого десятилетия — это особенная эпоха в плавании. Тогда производители экипировки изобрели полиуретановые костюмы, заменившие привычные плавки. Это была настоящая революция. Новые костюмы, как выяснилось, уменьшают сопротивление воды, резко повышая «аэродинамику». Рекорды тогда падали один за другим. В итоге как раз в том самом 2009 году Международная федерация водных видов (FINA) костюмы из полиуретана, закрывающие чуть ли не все тело, запретила. А в текстильных показывать результаты хотя бы близкие к рекордным цифрам стало невероятно трудно. На самом деле, если бы Попович в Риме просто «выплыл» из 47 секунд, это уже был бы феноменальный успех для «текстильной» эры. Но он смог сбросить с рекорда Сезара Сьелу пять сотых, заставив своего тренера Адриана Радулеску отвечать на вполне предсказуемые вопросы.
Ну, например, по поводу того, каким образом Давиду Поповичу удается развивать на стометровке такой темп, если он совершенно не похож на идеального специалиста по такой дистанции? Они ведь все плечистые гиганты, от которых веет мощью. А Попович — худощавый, скорее даже субтильный юноша. «Обостренное чувство воды,— отвечал Радулеску.— Не так ведь важно, сколько силы вы в состоянии сгенерировать. Важно, сколько ее вы можете вложить в свою скорость».
А еще тренер рассказывал про непростой, но жутко боевой характер Поповича, про то, как однажды устроил среди детей соревнование «на выживание»: после каждого 25-метрового отрезка группа сокращалась и последний на промежуточном финише выбывал.
В каждом из раундов Давид Попович удерживался чудом, касаясь бортика предпоследним. Но во время финальной 25-метровки оказалось, что его оппонент, выглядевший до этого куда круче, устал настолько, что сопротивляться уже не может. А у Поповича энергии и злости оставалось еще целый вагон.
Адриан Радулеску, наверное, сам прекрасно понимал, что при всем старании доходчиво объяснить соль, природу таланта своего подопечного не сумеет. Как не сумеет дать точный прогноз насчет того, что с ним будет дальше, после того как тело претерпит неизбежные изменения, исчезнет режущая глаз худоба. Но пока магия жива.