|
Повесть об экономисте Копейкине |
В развитых демократиях госуправленцы разделены на две касты: чиновников и партийных назначенцев. В случае победы на выборах той или иной партии представляющий ее премьер формирует кабинет из своих единомышленников. В случае создания парламентской коалиции ситуация усложняется, но все равно премьеры (или президенты в президентских республиках) совершенно не нуждаются в собственном влиятельном аппарате, так как министры со своими подчиненными и есть их аппарат.
В России все запутаннее. Премьер и министры — назначенцы президента, а не избирателей. При этом некоторые министры могут пользоваться большим влиянием на президента, чем иной премьер. Эта ситуация искусственно культивировалась и первым российским президентом (который любил к одному премьеру назначать по два первых вице-премьера, зачастую имевших не меньший, если не больший, административный вес), и нынешним. Реализация принципа "разделяй и властвуй" в отдельно взятом Доме правительства. Все было бы хорошо, в особенности учитывая тот факт, что за все в России отвечает именно президент, а не премьер, если бы не одно "но": от премьера требуют определенного результата, в достижении которого приближенные к президенту министры могут быть и не заинтересованы (не следует также забывать, что исторически в российские правительства делегируются представители конкурирующих бизнес-групп). В этих непростых обстоятельствах российским премьерам не обойтись без собственного аппарата, способного эффективно противостоять профильным министерствам. А это значит, помимо прочего, что в правительственном аппарате неизбежно будут появляться фигуры, претендующие на роли влиятельных политиков и вступающие при случае в острую конфронтацию с отдельными министрами.
В 1996 году в аппарате Белого дома на Краснопресненской набережной появился доктор экономических наук Михаил Копейкин из тогдашнего Министерства экономики. Его назначили директором экономического департамента (вначале он назывался управлением). В первое время он был не очень заметен за пределами Дома правительства. Но через четыре года, когда премьером стал Михаил Касьянов, настал его первый звездный час. Касьянову понадобился знающий аппаратное дело экономист, который мог бы грамотно опровергать выкладки и предложения Алексея Кудрина и Германа Грефа. Михаил Юрьевич Копейкин оказался, что называется, на своем месте и вместе с коллегами стал по указаниям премьера переписывать проекты правовых актов, рождавшихся в недрах Минфина и МЭРТа. Причем зачастую настолько успешно, что довел Алексея Кудрина до публичного обвинения Михаила Касьянова на расширенной коллегии МЭРТа в марте 2003 года в узурпации финансово-экономических полномочий Минфина и Министерства экономического развития. Тогдашний замруководителя аппарата правительства — "говорящая голова Белого дома" Алексей Волин — беззлобно шутил: "Кудрин и Греф — всего лишь кандидаты наук, а Михаил Юрьевич — доктор!"
Касьянова, как известно, отправили в отставку, а Копейкина, наоборот, повысили — до замруководителя аппарата Белого дома. После чего он стал для нового премьера Михаила Фрадкова еще более востребованной фигурой, чем для Михаила Касьянова. Дело в том, что после прошлогодней реорганизации правительства политическая роль министров повысилась, а возможности контроля за ними со стороны премьера снизились. В результате Михаил Фрадков оказался в аппаратной ловушке: с одной стороны, президент требует от него обеспечить удвоение ВВП, а с другой — господа Кудрин и Греф утверждают, что к назначенному сроку — 2010 году — это просто невозможно, и поэтому не предлагают премьеру тех мер, которые этому способствовали бы. Может быть, искушенный аппаратчик и опытный менеджер Фрадков и сам не верит в удвоение, но по должности должен его обеспечить. Но как? Вот тут ему на помощь и пришел доктор экономических наук Копейкин. Он предложил ряд простых, но вполне, на его взгляд, действенных мер: снижение НДС до 13% при одновременном увеличении его собираемости с 50% до 70%, а также использование части средств стабфонда для стимулирования инноваций, ипотеки и господдержки экспорта. Михаил Фрадков был просто в восторге и предписал Кудрину и Грефу просчитать последствия предложений Копейкина. Конечно, расчеты Минфина и МЭРТа оказались не в пользу введения 13% НДС. Но премьер не сдается. Он вновь обращается к помощи Копейкина. Последний предлагает создать бюджетную комиссию во главе с премьером, а не с министром финансов. Членами комиссии становятся помимо ряда министров и служащие правительственного аппарата. То есть аппаратчиков фактически повысили до уровня министров. А Михаил Фрадков получил реальные рычаги давления на Алексея Кудрина и Германа Грефа. Кое-кто мог бы назвать эту ситуацию правительственным кризисом. Другие скажут, что премьер всего лишь уравнял в правах министров и аппаратчиков. Как же ему еще добиваться удвоения ВВП, если министры этого не хотят?
КОНСТАНТИН СМИРНОВ