В Эрмитаже открылась выставка "Искусство западноевропейской рукописной книги V-XVI веков". Она сделана совместно с Российской национальной библиотекой (бывшей Публичной) и посвящена 200-летию ее знаменитого отдела рукописей. Рассказывает АННА ТОЛСТОВА.
Сочинения Блаженного Августина — Северная Африка, V век. Есть мнение, что издание прижизненное и подпись автора в конце рукописи — собственноручная. Французская готическая Книга часов размером два на три сантиметра — самый маленький рукописный кодекс из известных в мире. При этом все честь по чести: буковки размером меньше булавочной головки, шесть сотен крохотных инициалов и даже десять миниатюр, в самом буквальном смысле слова, с фигурками святых и Богоматери, которые лучше всего разглядывать под микроскопом. Молитвенник с кружевными бордюрами, в рисунок которых вплетены гербы, кем-то впоследствии тщательно стертые, принадлежал Марии Стюарт: на полях имеются ее пометки и даже стихи, а на одной из миниатюр, возможно, запечатлена и сама мятежная королева — в виде поклоняющейся Мадонне дамы под черной вуалью. Библиотекарям Публички хочется верить, что именно с этим молитвенником в руках она взошла на эшафот.
Для юбилейной выставки в честь отдела рукописей выбрали самую "сладкую" часть коллекции — иллюминированные манускрипты. На их страницах водятся пятнистые слоны и морские свиньи с рыбьими хвостами, древнеримский философ Боэций, одетый по последней парижской моде XV века, тоскует в тюрьме за решеткой, а расфуфыренная дурочка Фортуна ссорится со степенной Добродетелью перед троном Благоразумия. Псалтыри и бестиарии, "Книга о шахматной игре" и "Бревиарий любви", "Речи" Цицерона и морской навигационный атлас, "Роман о Розе" и "Триумфы" Петрарки, каролингские орнаменты и кельтские плетенки, мастер Бедфорда и Симон Мармион — весна, лето и осень Средневековья в миниатюре. И вечная весна книжного дела: эти драгоценные рукописи с ювелирными картинками, с бриллиантами инициалов, филигранью бордюров и чернью шрифта, в переплетах, украшенных эмалями или резьбой по слоновой кости, никогда не покроются книжной пылью. Пыль — для печатных, тиражных изданий и засушенной в университетских библиотеках науки. Здесь же живое и теплое книжное искусство, которое, во всяком случае поначалу, выходило из стен монастырей. Потому на экспозиции в Эрмитаже, словно специально для поклонников "Имени розы", попытались реконструировать монастырский скрипторий: готические подсвечники, чернильницы, подставки для перьев и даже шар для обогрева рук писца, внутрь которого насыпались угли. Это и есть самый дидактический экспонат сугубо эстетской выставки — изящный намек на то, что свет мудрости греет, во всяком случае самих ее хранителей.