Создание юридического механизма, который позволил бы Украине использовать конфискованные российские активы как ресурс для частичного получения репараций от России, Киев лоббирует в Генассамблее ООН. Как поясняет The Guardian, замминистра юстиции Украины Ирина Мудра на прошлой неделе обсуждала вопрос о принятии соответствующей резолюции в МИД Великобритании, а первая леди Украины Елена Зеленская — в Совете Европы.
«В конце последней встречи в Страсбурге министры Совета Европы поддержали принцип репараций, но прохладно отнеслись к конкретным предложениям Украины, заявив, что "с интересом приняли к сведению украинские предложения о создании всеобъемлющего международного компенсационного механизма"»,— говорится в материале британского издания. Уточняется, что министр финансов США Джанет Йеллен выступила против предложений Украины, поскольку они противоречат американскому законодательству.
Несмотря на то что Украина «все более амбициозна» в продвижении концепции о репарациях за счет конфискованных активов, источники The Guardian, близкие к переговорам в британском МИДе, отмечают ряд проблем в ее реализации. Западные политики опасаются, что подобное использование активов создаст негативный правовой прецедент, который снизит привлекательность стран ЕС и Северной Америки для банкиров и предпринимателей. Иммунитет заграничной государственной собственности к другим юрисдикциям закреплен ООН в 2011 году.
В июле президент Швейцарии Иньяцио Кассис назвал возможное принятие решения о передаче конфискованных российских активов Украине угрозой для основ либерализма. «Право собственности — это основное право человека… Вы должны обеспечить защиту граждан от власти государства. Это то, что мы называем либеральной демократией»,— прокомментировал тогда господин Кассис потенциальные угрозы от создания прецедента с выплатой репараций.
Глава украинского Минюста Денис Малюська в начале сентября говорил, что Киев хочет, чтобы через ООН создали международный механизм взыскания с России компенсации ущерба, причиненного в результате военной операции. Ущерб оценивался в сумму более $300 млрд.
