Погромоотвод

революция в Киргизии

Вчера в Киргизии произошла совсем не бархатная революция. Президент Аскар Акаев бежал. Есть жертвы. За всеми этапами революции — от наркологической клиники до Белого дома — следил специальный корреспондент Ъ МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ.

Революция началась с небольшого курьеза, случившегося несколько месяцев назад. Клиника доктора Назаралиева, лечащая от наркомании и алкоголизма, разместила по всему городу рекламные щиты с надписью "Папочка, не пей!". Они провисели ровно день. В администрации президента увидели в них намек на Аскара Акаева и рекламу приказали снять. Доктор Назаралиев обиделся. И вчера приютил у себя в медицинском центре оппозиционный митинг, который и перерос в революцию.

В девять утра перед больницей уже около тысячи человек с плакатами "Акаева в отставку" и "Доктор, мы с тобой!". С козырька парадного подъезда выступают лидеры оппозиции. Вдруг на улице прямо перед толпой появляется новый министр внутренних дел Кенешбек Дышебаев. Его только вчера назначили, но он уже прославился тем, что разогнал митинг и, как утверждают оппозиционеры, приказал раздать милиции табельное оружие. Министр улыбается:

— Если ваш митинг будет мирным, мы вас пальцем не тронем. Я от вас не прячусь, пришел посмотреть, о чем вы здесь говорите. Милиция с народом. Мы не сделаем вам ничего плохого, если вы не будете нарушать порядок.

— В каком случае вы примените спецсредства? — спрашивает журналист ТВЦ Вера Кузьмина.

Министр отворачивается. Журналисты преследуют его. Минут через десять погони он все-таки отвечает:

— Ну, вы сами можете почитать закон о правоохранительных органах. Там написано, что в случае массовых беспорядков мы можем применить газ, резиновые пули и дубинки. Но я надеюсь, что до этого не дойдет.

После этого интерес журналистов к министру сразу спадает. И мы с ним остаемся вдвоем.

— Оппозиция утверждает, что в городе находится несколько грузовиков с камнями и провокаторами, которые будут понуждать милицию применить силу против митингующих. Вы знаете об этом? — спрашиваю я.

— Я об этом ничего не слышал, но постараемся этого не допустить. Если митинг будет мирным, я думаю, мы вместе справимся с провокацией.

— Правда то, что некоторые высокопоставленные сотрудники МВД перешли на сторону оппозиции?

— Да о чем вы говорите, какие стороны? Никто не переходит ни на какие стороны. Видите, я же специально сюда пришел посмотреть, о чем здесь говорят, какие здесь лозунги. Я сам с народом и хочу показать, что вся милиция с народом.

— Он не был санкционирован городскими властями. Но все равно всех, кого мы вчера задержали, мы отпустили.

— Нет, но я сюда пришел, посмотрел на него и думаю, что если он будет мирным, то мы ничего не будем предпринимать.

— Нет, он не может мне такого приказывать. Милиции приказываю только я, и я такого приказа не отдам.

— А что вы можете сказать о событиях в Джалал-Абаде, других городах, которые контролирует оппозиция?

— Законной является только та власть, которая избрана на выборах, а не та, которая захватывает госучреждения.

— Хорошо, но вы будете с ними бороться, попытаетесь взять мятежные области под свой контроль?

Министр резко разворачивается и уходит. Его как раз позвали на трибуну — выступать перед народом.

Я тоже иду внутрь клиники, поднимаюсь на третий этаж поговорить с ее хозяином Женишбеком Назаралиевым. Он сидит в кабинете. Перед ним на столе лежит винтовка.

— Да, все наши акции будут мирными, но если милиция откроет огонь, мы не отступим. Мы ответим выстрелом на каждый выстрел,— говорит он, хватает винтовку и трясет ею в воздухе.

— Вы уверены, что свергнете Акаева уже сегодня, не будете ждать до президентских выборов в октябре?

— А потом переговоры. Создадим временное правительство, объявим парламент нелегитимным. И в октябре проведем президентские и парламентские выборы.

— А я не имею никакого отношения к оппозиции. Я с народом. Мне не надо власти. Я не стремлюсь к ней, хотя у меня уже сейчас 95% из ста стать президентом, потому что со мной народ! Но мне этого не нужно. У меня есть мои пациенты, и я должен с ними работать.

Я спускаюсь вниз. Навстречу идут министр Дышебаев и приехавший лидер оппозиции, экс-премьер Курманбек Бакиев. Они заходят в зал заседаний вести переговоры. Первый этаж забит их охраной. Между ними бродят потерянные пациенты — излечивающиеся наркоманы. Появляются врачи, они требуют, чтобы телохранители ушли. Телохранители отказываются. Врачи прорываются в переговорную — требовать от Бакиева и Дышебаева, чтобы те отослали охрану. Они дают добро.

— Теперь все вон отсюда,— торжествующе говорит кто-то из врачей,— кроме журналистов.

Министр уехал. Начинается заседание координационного совета оппозиции. Курманбек Бакиев рассказывает, что министр пообещал ему: демонстрантам дадут свободно пройти, если они не будут мешать дорожному движению. Мы все вместе выходим из здания. Бывший депутат Оксана Малеванная раздает каждому по нарциссу. Колонна демонстрантов трогается в сторону центра. Шествие растягивается на полкилометра. Они идут к местному "майдану" — площади Ала-Тоо. Машин нет, милиции тоже. Министр выполнил свое обещание. Люди на тротуарах машут шествию и улыбаются.

От нарциссов к тюльпанам

На бишкекском "майдане", площади Ала-Тоо, уже стоит толпа. Все они с голубыми ленточками на рукавах.

— Это акаевские, это провокаторы, им заплатили по 50 сомов,— шепчут демонстранты.

У самих оппозиционеров ленточки желтые и розовые — под цвет нарциссов и тюльпанов.

Но "голубые повязки" не трогаются с места, они выстроились чуть правее площади и равнодушными взглядами провожают колонну оппозиционеров. Демонстранты заходят на площадь. Она очень большая, и они сразу на ней растворяются. Тысяч пять занимают меньше одной пятой площади. Лидеры сразу поднимаются на трибуну, стоящую здесь с советских времен. Курманбек Бакиев начинает произносить речь. Толпа скандирует: "Ба-ки-ев! Ба-ки-ев!" Я отхожу в сторону, поговорить с "голубыми лентами". Они неохотно, но все же рассказывают, что большинство из них — сотрудники электросетей, их сняли с работы, ничего не платили, просто засчитали выход на площадь за полноценный рабочий день.

— А что, плохой рабочий день? Стоять тут, курить? — говорит мне Валера, один из "голубых".— А на самом деле мы за мир, за то, чтобы не было беспорядков. Мне вообще не нравится Акаев, его семья все скупила, жить никому не дает.

В этот момент летят камни. Группа "голубых повязок" обошла митинг слева и начала забрасывать его камнями — камни полетели и в ответ. Начинается паника. Несколько тысяч с ревом бегут. Лидеров оппозиции сметают с трибуны. "Голубые" их преследуют. Почетный караул, стоящий около поднятого на площади государственного знамени, бежит в другую сторону. Паника, вопли. Митинга как не бывало. Посреди площади лежит человек с проломленным черепом.

— А, все понятно. "Тигр" — это частное охранное предприятие, которое всегда нанимает Акаев,— шепчет мне спрятавшаяся под трибуны старушка.— Я работала наблюдателем на выборах, знаю, что "тигры" агитировали за дочь президента.

Через минуту демонстранты возвращаются. Они схватили несколько "голубых" и жестоко избивают их ногами. Около получаса никто не может ничего понять. "Голубые" убежали, "желто-розовые" толпы бродят по площади, опасаясь того, что те вернутся. В ожидании они отдирают мраморные плиты от пьедестала памятника и разбивают их на булыжники. Вдруг со стороны улицы Советской появляется колонна "желтых" с транспарантом "Ош". Это подмога южан. Они пересекают площадь и идут прямо к Белому дому — президентской резиденции, которая находится от площади метрах в пятистах. Все подходы к ней преграждают ряды омоновцев. Начинается потасовка. Толпа бежит от Белого дома назад к площади. Омоновцы, стуча дубинками по щитам, бегут следом. Их встречают градом камней. Омоновцы останавливаются и закрываются щитами, но силы явно не равны. На краю многотысячного митинга образуется маленький островок из порядка двухсот омоновцев, который засыпают кусками мрамора. Подождав с минуту под градом камней, омоновцы бегут назад к Белому дому. Толпа бежит следом.

Около двух часов дня опять же со стороны Советской улицы появляется новая колонна — это второй митинг во главе с Алмазом Атымбаевым. Их митинг начался на два часа позже бакиевского, и они шли из другого места — с Алма-Атинской улицы. Эти лидеры подготовились лучше. Они едут во главе процессии на грузовичке и вещают в громкоговоритель. И у них, в отличие от лидеров первого шествия, в руках уже не нарциссы, а тюльпаны. Алмаз Атымбаев выглядит триумфатором, его соратник и одновременно конкурент в борьбе за лидерство Бакиев бежал от камней, и теперь он может занять его место.

Однако на трибуну он не идет, а залезает на кабину своего грузовика. Он начинает говорить о том, что его митинг мирный, не надо насилия, надо просто стоять на площади — Акаев и так их всех боится и сам уйдет. Но активную часть толпы словами уже не удержать. Все больше людей бежит в сторону Белого дома. Омоновцы, сначала спрятавшиеся от толпы за оградой здания, забегают в Белый дом.

Я тоже бегу к президентской резиденции, железные ворота уже распахнуты, передовые отряды митингующих сломали деревянные двери. В окна Белого дома летят камни. Через несколько минут изнутри разбивают окно первого этажа и там появляется человек в национальном колпаке и победно вскидывает руки — Белый дом пал.

Дым победы

В холле Белого дома огромная лужа — мучимые жаждой люди открыли пожарный кран, и теперь вода мощным потоком хлещет на мрамор. Откуда-то уже тащат упаковки итальянского печенья и минеральной воды. Я прохожу к одной из лестниц, по ней вниз бегут солдаты.

Солдатики молодые. Это новобранцы, которых держали на крыше здания, про запас. Чиновники и ОМОН успели эвакуироваться еще до штурма, а про солдат забыли. Они выходят через главный вход — прямо навстречу толпе. Толпа расступается и пропускает их к воротам. Я поднимаюсь наверх — все говорят, что кабинет Акаева на седьмом этаже.

В парадном кабинете уже собирается толпа. В акаевском кресле сидит известный киргизский правозащитник в колпаке и кричит в мегафон, что нельзя допустить мародерства, не надо ничего трогать. В следующей комнате — личная комната президента. Сбоку беговая дорожка, на столе книги, в шкафу подарки иностранных лидеров. На полу лежит разбитая и растоптанная фотография в рамке: Аскар Акаев и Владимир Путин на берегу Иссык-Куля. В одной из соседних комнат слышен шум. Там кухня. Голодные молодчики уже вскрыли холодильники.

Я смотрю на их лица, и мне кажется, что недавно видел их в толпе "голубых повязок". Хотя какая теперь разница.

Иду дальше — навстречу мне два седовласых человека тащат в руках огромные картины, снятые в зале заседаний.

— Вы не смотрите на нас так. Мы сами художники. Картины-то говно, дешевка, но очень багет понравился.

Я возвращаюсь в приемную и замечаю у дверей несколько милиционеров и строго одетую женщину. Они стоят как вкопанные и с ужасом смотрят на заходящих в кабинет президента людей. Я пытаюсь их разговорить, получается не сразу.

— А зачем вам про меня что-то знать,— с презрением говорит мне женщина,— лучше возьмите интервью у этих "демократов".

— Да, правильно,— вторит ей стоящий за ее спиной прапорщик,— мы здесь, чтобы охранять это здание, и не собираемся бежать. Вы знаете, кто первым бежит с корабля?

На столе перед женщиной штук десять телефонов. Один из них звонит. Она снимает трубку:

— Вы знаете, я вам одно скажу. Да, я секретарь президента. А еще я человек военный. И жалею сейчас только об одном, что мне сегодня не выдали табельное оружие.

— А тебе не стыдно? Как ты себя ведешь? У тебя есть дети? Как ты будешь им после этого в глаза смотреть?

— А за что мне должно быть стыдно? Это Акаеву и тебе должно быть стыдно. Это Акаев довел свой народ до такого безумия. Это вот вы с ним тут сидите в теплых кабинетах, а народ там с голоду пухнет. Это все твой Акаев! — орет он.

Люди подбегают мгновенно, с двух сторон хватают ее за локти и пытаются вытащить из-за стола. Она молчит. Милиция, я и еще одна подбежавшая женщина пытаемся ее отбить. Один из нападающих размахивает кухонным ножом. Наконец, милиционерам удается затолкать ее в маленькую соседнюю комнатушку. Она садится в кресло и закрывает лицо руками.

Вскоре в кабинете появляется Курманбек Бакиев. Он забирает у правозащитника мегафон, в акаевское кресло не садится и обращается к толпе. Он требует, чтобы они прекратили беспорядки и немедленно разошлись. Говорит по-киргизски и отказывается повторить то же по-русски, говоря, что эти слова не для журналистов.

— Вот сегодня они торжествуют, а через два дня будут все грызть друг другу глотки,— говорит человек рядом со мной. Он представляется как Чингиз, эксперт экономического отдела администрации президента. Он тоже решил не уходить отсюда. Рассказывает, что первыми из Белого дома эвакуировали женщин, еще до начала штурма, а еще раньше — Акаева:

— Если бы президент был в здании, у охраны был бы приказ открывать огонь, а так, он уехал и приказа не дал.

Я иду вниз. В большом зале потерянно бродит Роза Отунбаева. Она в шоке и совсем не может разговаривать.

Подростки, уже разгромившие столовую, бегают, бьют стекла, срывают шторы. Активисты оппозиционного молодежного движения "Кел-Кел" пытаются взять на себя роль охраны и усмирить буйствующих. За Белым домом поджигают два автомобиля, они горят, и дым охватывает все здание.

Где-то в Белом доме начинается заседание лидеров оппозиции. Говорят, что сейчас сюда привезут Феликса Кулова — одного из лидеров оппозиции, бывшего вице-президента, отправленного Акаевым в тюрьму. Однако найти, где проходит это заседание, мне не удается. Зато очень скоро я вижу растерянного Алмаза Атымбаева. Он вместе со своей охраной пытается выбраться из здания. Все входы забаррикадированы, чтобы не пускать туда новых мародеров. В коридорах часто встречаются прилично одетые люди, орущие на мародеров и тщетно пытающиеся их усмирить.

— Не пишите, пожалуйста, про это, не надо. Пожалуйста, не омрачайте нашу революцию,— просит меня один из них.

— А вы не видели случайно кого-нибудь из лидеров оппозиции? — не замечаю я его просьбу.

Я выхожу из Белого дома. На площади Ала-Тоо еще идет митинг. Алмаз Атымбаев снова что-то говорит про мир и порядок. Ближе к вечеру становится известно, что по городу начинаются грабежи. Громят супермаркет "Beta stores" — он принадлежит жене Акаева. Быстро закрылись все заправки НК "Альянс" — ими владел сын Акаева, Айдар. Все прочие магазины тоже перестают работать, улицы становятся необычно темными. Говорят, что вот-вот должен собраться парламент. По национальному телевидению совершенно неожиданно включают ток-шоу, за столом в студии сидят известные оппозиционеры и лидеры молодежной организации "Кел-Кел". Известная телеведущая государственного телевидения, как обычно, строгим и сухим голосом представляет их и в конце добавляет, вот те люди, которые принимали участие в сегодняшних...

В сухом остатке

Вечером началось заседание чрезвычайной сессии парламента прежнего созыва. Глава Верховного суда Курманбек Осмонов сообщил об отмене итогов прошедших в Киргизии 27 февраля и 13 марта парламентских выборов и признал незаконным решение центризбиркома в отношении нового парламента, который 22 марта провел свое первое заседание. Таким образом, легитимным в республике остался парламент прошлого созыва.

Функции правительства парламент возложил на Координационный совет народного единства. Руководителем силовых структур назначен освобожденный из заключения генерал Феликс Кулов. Спикером парламента избран один из лидеров оппозиции — Ишенбай Кадырбеков. По конституции в отсутствие президента и премьера он будет исполнять их обязанности.

Однако заседание парламента было прервано из-за начавшихся в городе грабежей. Депутаты отправились усмирять толпу. Вопрос о формировании правительства отложен до утра.

Между тем к моменту подписания номера в печать информагентства сообщили, что вертолет с господином Акаевым на борту сел в Казахстане, неподалеку от Алма-Аты. Официальные власти Казахстана эту информацию не подтверждают, но и не опровергают. По сообщениям СМИ, в Казахстан ранее прибыла также семья господина Акаева.

МИХАИЛ Ъ-ЗЫГАРЬ, Бишкек