Правозащитники из «Команды против пыток» (КПП, создана вместо ликвидированного «Комитета против пыток», внесенного в реестр иностранных агентов) подвели итоги 19 лет своей работы на Северном Кавказе. За это время КПП ни разу не удалось добиться наказания сотрудников правоохранительных органов СКФО за пытки или незаконные насильственные действия. В большинстве случаев местные следователи просто отказываются возбуждать такие уголовные дела либо не доводят их до суда. При этом в других регионах РФ юристы команды добились более 150 приговоров за подобные преступления. Другие правозащитные организации подтверждают, что случаи наказания силовиков на Северном Кавказе буквально единичны.
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ
Фото: Виктор Коротаев, Коммерсантъ
«Команда против пыток» выпустила доклад «Арифметика пыток: Северо-Кавказский федеральный округ» (.pdf), в котором подвела итоги 19 лет своей работы в СКФО. С 2003 по 2009 год организация занималась преимущественно расследованием жалоб на нарушения прав человека в ходе вооруженных конфликтов. С 2009 по 2015 год юристы комитета присутствовали в Чечне в составе сводной мобильной группы правозащитных организаций. С апреля 2017 года КПП работает по жалобам на пытки и другие нарушения прав человека во всех семи субъектах СКФО.
В ходе собственных расследований КПП подтвердила 43 случая нарушений прав человека, говорится в докладе. Из них 23 — пытки (в Чечне, Дагестане, Ингушетии, Кабардино-Балкарии и Карачаево-Черкесии).
Отметим, до июня 2022 года такой состав отсутствовал в УК РФ, поэтому сотрудникам правоохранительных органов, применившим к гражданам незаконное насилие, грозила прежде всего ст. 286 УК РФ «Превышение должностных полномочий». За последние 19 лет юристы Нижегородского, Оренбургского, Краснодарского и Московского филиалов КПП добились наказания минимум для 159 силовиков; почти все они были осуждены по ст. 286 УК РФ, также было несколько приговоров по ст. 302 УК РФ (принуждение к даче показаний). Но в СКФО правозащитникам из КПП ни разу не удалось добиться судебного наказания.
Единственный близкий к этой цели случай — история сотрудников чеченского управления Росгвардии Бекхана Абдурашидова и Аслана Дукаева. В декабре 2020 года Гудермесский городской суд признал их виновными в превышении должностных полномочий из-за незаконного задержания жителя Дагестана Алексея Кардашова (после задержания пропал без вести). Бекхану Абдурашидову и Аслану Дукаеву назначили по три с половиной года условно, но Верховный суд Чечни отменил этот приговор. Сейчас дело снова в суде первой инстанции.
«В судебной статистике СКФО есть случай осуждения по ст. 286, но там человек никого не пытал, не мучил, не хотел получить информацию — просто отдал незаконный приказ,— объясняет координатор базы данных КПП Людмила Кухнина.— А в нашей статистике учитывались только те дела, где представитель власти применял незаконное физическое насилие с какой-либо целью».
Юристы КПП указывают на системную проблему СКФО: здесь Следственный комитет после доследственных проверок в 87% случаев отказывается возбуждать уголовные дела о насилии со стороны силовиков.
Было только три исключения, когда следствие сразу возбудило дела: два в Дагестане и одно в Чечне. Но в среднем правозащитникам приходится дважды обжаловать отказ следствия, пишут авторы доклада. Так, по жалобе Михаила Владовского (в 2004 году избит в Чечне полицейскими) было пять постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела.
В 65% заявителям так и не удается добиться начала расследования. Так, в одном из постановлений об отказе говорится: заявитель утверждает, что был незаконно задержан людьми в масках в машине без регистрационных номеров. Они доставили его в участок, где подвергли пыткам: «Сотрудники полиции обмотали руки и ноги скотчем через ножки стула, затем на уши закрепили металлические прищепки и начали бить током; временами укладывали на пол, давили на позвоночник и душили». Медэкспертиза на следующий день зафиксировала тяжкий вред здоровью. Позже следствие допросило подозреваемых и получило однотипные ответы: «Какого-либо физического насилия не применяли, психологического давления не оказывали». Удовлетворившись этим, следователь вынес постановление об отказе в возбуждении уголовного дела.
Но даже возбуждение дела вовсе не гарантирует эффективного поиска виновных, подчеркивает «Команда против пыток».
В ходе следствия по делу в отношении Михаила Владовского не было установлено ни одного подозреваемого, а в 2014 году срок давности привлечения к ответственности и вовсе истек. При этом самого господина Владовского в феврале 2004 года приговорили к двум годам колонии на основании тех самых показаний, которые, по его словам, были выбиты под пытками.
Другой пример — дело в отношении жителя Чечни Алихана Ахмедова. В 2007 году господин Ахмедов заявил, что сотрудники ОМОНа его истязали; мужчину признали пострадавшим лишь год спустя. В следующие 10 лет было вынесено 19 постановлений о приостановлении предварительного расследования «ввиду невозможности установить подозреваемых». При этом следователь даже не провел проверку показаний потерпевшего на месте, утверждают авторы доклада, и не предъявил лиц для опознания. Дело было закрыто.
В обоих случаях «Команда против пыток» обратилась в Европейский суд по правам человека (ЕСПЧ) и добилась компенсации для пострадавших. «В среднем в Европейском суде нам удавалось получить (по делам о насилии силовиков.— “Ъ”) компенсацию в размере €25 тыс. При этом аналогичный показатель по СКФО вдвое больше — €51 тыс.,— говорит руководитель Северокавказского филиала Екатерина Ванслова.— Это связано с тем, что в СКФО пытки зачастую отличаются особой жестокостью, что влияет на увеличение сумм компенсаций». Изучив известные случаи пыток, «Команда против пыток» подсчитала: сотрудники силовых структур СКФО чаще всего избивали людей руками (78%), использовали электрический ток (56%) либо избивали ногами (53%); разные виды пыток обычно применялись одновременно. Были случаи, где пострадавшего заставляли есть волосы или подвешивали на дереве за ноги и обливали водой, а также прожигали ладонь, но дела об этом так и не были возбуждены.
Доклад КПП направлен в Госдуму, Следственный комитет, Генпрокуратуру, МВД, ФСБ, полпреду президента в СКФО, а также региональным чиновникам и силовикам — всего 68 адресатам. В КПП подчеркивают, что «подошли к каждому письму индивидуально»: одних адресатов просили о помощи, других — о сотрудничестве, третьих — о комментарии по конкретным делам.
«КПП множество раз обращался к представителям власти, однако никакой реакции не следовало. Мы надеемся, что статистика привлечет наконец внимание к ситуации в регионе»,— сообщила “Ъ” пресс-секретарь КПП Наталья Курекина.
«Добиться возбуждения дела о пытках сложно везде, особенно если это не по горячим следам. Но на Северном Кавказе — особенно сложно»,— сказала “Ъ” руководитель «Общественного вердикта» (внесен в реестр иностранных агентов) Наталья Таубина. «Общественный вердикт» вел в СКФО три таких дела, одно из которых закончилось обвинительным приговором.
«Я полностью согласен с выводами "Команды против пыток", так как у нас за 22 года работы на Северном Кавказе складывается примерно такая же картина,— заявил “Ъ” Олег Орлов, сопредседатель Центра защиты прав человека "Мемориал" (создан сторонниками признанного ранее иноагентом и ликвидированного по решению суда Правозащитного центра "Мемориал").— Единственное, по нашему опыту в СКФО чаще всего бьют не руками, а пластиковыми трубами и бутылками с водой — меньше остается следов. А так СКФО действительно уникальный регион, где процент отказов превышает 80% и почти невозможно добиться приговоров. Чаще всего следователи сообщают, что "не смогли найти" виновного. У нас было больше сотни выигранных дел (по пыткам.— “Ъ”) в ЕСПЧ, однако в российских судах их можно пересчитать по пальцам».
Олег Орлов назвал “Ъ” несколько случаев, когда заявление о пытках закончилось обвинительным приговором, и подчеркнул, что каждый раз этому сопутствовали «уникальные» обстоятельства.
«Так, в "деле Кадета" у нас ничего бы не получилось без Анны Политковской»,— приводит пример правозащитник. Напомним, милиционер Сергей Лапин с позывным Кадет в 2001 году задержал и допрашивал с применением насилия жителя Грозного Зелимхана Мурдалова, который после этого пропал без вести; в 2005 году господин Лапин был приговорен к 11 годам лишения свободы. Следствие и суд подробно освещала журналистка "Новой газеты" Анна Политковская. Другой пример — дело в отношении бывшего начальника Центра по противодействию экстремизму МВД Ингушетии Тимура Хамхоева (в 2018 году вместе с шестью подчиненными был осужден за ряд преступлений, в том числе и за незаконное насилие к задержанным). «На протяжении ряда лет мы добивались возбуждения дела о пытках. Но потом Хамхоева и его сотрудников привлекли по другому делу, и тогда уже всплыли и пытки»,— объясняет господин Орлов.
“Ъ” отправил запрос полномочному представителю президента в СКФО с просьбой прокомментировать претензии правозащитников. В полпредстве “Ъ” направили в пресс-службу администрации президента. И в АП, и в Следственном комитете перенаправили “Ъ” в Генпрокуратуру. В надзорном ведомстве на запрос оперативно не ответили.