Чеки особого назначения
Ваучерной приватизации в России — 30 лет
30 лет назад, в октябре 1992 года, в России начался процесс массовой приватизации государственных предприятий. Продавались активы за ваучеры — приватизационный чек получил каждый гражданин страны. Досталась же «всенародная собственность» далеко не всем и далеко не в равных долях. Таким образом в России появились собственники и акционеры компаний, началось формирование капиталистической экономики.
Фото: Валентин Соболев / ТАСС
Фото: Валентин Соболев / ТАСС
Как задумали
1992 год стал годом кардинальных реформ в российской экономике. Начался он с объявления о переходе на свободное ценообразование (отказа от фиксированных цен на большинство товаров). «1992 год стал первым годом официально провозглашенных рыночных реформ, проводимых правительством Егора Гайдара и вошедших в историю как "шоковая терапия". Эти реформы открыли шлюзы для частного предпринимательства. Цель реформ, которая так и не была достигнута, заключалась в том, чтобы добиться западных стандартов жизни за короткий исторический период»,— вспоминает профессор кафедры истории экономики РАНХиГС Александр Бессолицын.
Одним из главных элементов реформ стала приватизация — передача государственной собственности (а другой, если говорить о средствах производства, тогда, по сути, и не было) в частные руки. С формальной точки зрения процесс приватизации государственных предприятий начался еще во времена Советского Союза — к 1990 году соответствующая правовая база уже имелась. Малая приватизация начала проводиться весной 1991-го, но в силу небольших масштабов резонанса в обществе не вызвала: переходили в частные руки небольшие предприятия торговли и бытового обслуживания. Самым значительным фактом, пожалуй, стала продажа 49% акций КамАЗа в сентябре 1991 года: эти бумаги выкупали работники предприятия, а позднее — на конкурсе — юридические лица.
Реально масштабные процессы передачи госсобственности в частные руки начались уже после распада СССР и подписания президентом России Борисом Ельциным в конце 1991 года указа о госпрограмме приватизации на 1992 год, которая в июне 1992-го была одобрена парламентом страны (Верховным советом). По этой программе малые предприятия могли напрямую продаваться их работникам или на торгах, крупные же подлежали сперва акционированию, после чего их акции поступали в продажу, причем не менее 29% уставного капитала нужно было продавать на публичных аукционах за приватизационные чеки (ваучеры).
Массовая (ваучерная) приватизация стартовала с 1 октября и затронула в буквальном смысле слова каждого гражданина страны. Правительство оценило суммарные активы 250 тыс. российских госпредприятий (практически всей российской экономики) в 4 трлн руб. 35% из них (то есть на сумму 1,5 трлн руб.) планировалось распределить поровну между всеми гражданами страны, включая детей, выдав каждому приватизационный чек номинальной стоимостью 10 тыс. руб. Первоначально срок обращения ваучеров был установлен до конца 1993 года, но позднее был продлен до середины 1994-го.
Ваучер мог быть потрачен исключительно на покупку акций приватизируемых предприятий. Но ваучер был неименной ценной бумагой, поэтому его можно было продать с рук или обменять на что-то. Также был предусмотрен механизм коллективных инвестиций — чековых инвестиционных фондов (ЧИФов): можно было сдать ваучер в такой фонд в обмен на долю в нем, после чего, как предполагалось, фонды будут покупать на собранные ваучеры реальные активы, управлять ими и выплачивать акционерам их доли от вырученной прибыли.
Идея ваучерной приватизации пришла из советских времен: ее в 1980-х предложил экономист Виталий Найшуль, работавший тогда научным сотрудником Госплана СССР. Однако в начале 1990-х он был против ваучерной схемы. «Для нее нужно мощное государство, которое может перераспределять имущество в соответствии с принятой схемой приватизации. В 1981 году, когда я предложил ваучеры, такое государство еще существовало, в 90-х годах его точно не было. Мне было совершенно ясно, что у государства такой силы нет и обеспечить процесс ваучерной приватизации некому»,— пояснил он в интервью «Деньгам».
Впрочем, для российских властей на тот момент четкое соблюдение всех правил и схем и экономическая эффективность в целом не были первоочередными задачами — важнее было передать госсобственность в частные руки в кратчайшие сроки. Это был политический вопрос. «Мы знали, что каждый проданный завод — это гвоздь в крышку гроба коммунизма. Дорого ли, дешево, бесплатно, с приплатой — двадцатый вопрос!» — признавался позднее идеолог и организатор приватизации вице-премьер Анатолий Чубайс (цитата по ТАСС).
Как получилось
Раздача ваучеров началась 1 октября в отделениях Сбербанка, при этом взималась комиссия в 25 руб.— сумма небольшая относительно средней зарплаты того времени (8,9 тыс. руб.). Всего было выдано 144 млн ваучеров.
«Первые 18 аукционов были проведены в декабре 1992 года. К февралю 1994 года было проведено 9,3 тыс. аукционов, на которых было продано 52 млн ваучеров. Первый этап ваучерной приватизации завершился к 1 июля 1994 года, в результате него 70% мелких предприятий было приватизировано»,— вспоминает Александр Бессолицын. В основном эти предприятия относились к сферам торговли, общественного питания, бытового обслуживания. На том этапе было также создано и зарегистрировано порядка 190 тыс. малых предприятий.
Как люди использовали полученные ваучеры, оценки разнятся. Во многом, видимо, потому, что бумаги были обезличенными и организовать более или менее корректный учет их оборота было трудно. По некоторым оценкам, ЧИФы аккумулировали порядка 25–30% ваучеров, еще 35–50% граждане вложили самостоятельно (преимущественно в предприятия, где работали) и 25–40% — просто продали. ЧИФов было создано более 650, выжило немногим более 150 (позднее они были преобразованы в ПИФы). Причиной этого позже сами организаторы реформы называли непрофессионализм менеджмента и «банальное воровство».
Продажа шла по крайне низкому и волатильному курсу (он колебался от $5 до $40), что абсолютно не соответствовало знаменитому посулу Анатолия Чубайса, уверявшего, согласно легенде, что со временем за ваучер можно будет купить два автомобиля «Волга». Столь низкий курс объяснялся избытком предложения: большинство россиян просто не понимали, что за «бумажки» им выдали, и предпочитали от них избавиться.
С самостоятельной покупкой акций были сложности, особенно если речь шла не о закрытой подписке на предприятии, где работаешь, а об аукционе. Именно чековые аукционы стали самым уязвимым местом ваучерной приватизации. Процедура предполагалась открытой. Фактический же контроль над акционированием и проведением аукционов оказался в руках не государства, а директоров предприятий, которых приход новых владельцев «со стороны» не радовал, особенно на фоне заявлений руководителей правительства, что экономический смысл приватизации — приход новых собственников, которые обеспечат замену не умеющих работать в рыночных условиях менеджеров советского образца на новых, более эффективных.
Ситуация усугублялась и явной дешевизной предложения. Довольно быстро выяснилось, что сумма в 4 трлн руб., в которую оценили постсоветские предприятия, основывалась на оценке их балансовой стоимости, которую проводили в 1984 году. Оценка выглядела сильно заниженной, особенно на фоне галопирующей: только с начала 1991-го по середину 1992-го цены выросли в 30 раз. В таких условиях контроль над реальными активами становился в прямом смысле слова дороже денег. Это понимали и многочисленные скупщики ваучеров — как спекулянты, стремившиеся их перепродать (бумаги, кстати, торговались на биржах), так и те, кто стремился собрать большой пакет для получения контроля над определенными активами.
В результате процесс приватизации оказался не прозрачным. Особенно при продаже на специализированных чековых аукционах акций крупнейших и наиболее «лакомых» предприятий страны. К примеру, по данным «РИА Новости», в Москве за один приватизационный чек на аукционе можно было получить 50 акций ОАО «Газпром», в Московской области — 300 акций, а в Республике Марий Эл — 5900 акций.
Вершки и корешки
Фото: Кавашкин Борис / Фотохроника ТАСС
Фото: Кавашкин Борис / Фотохроника ТАСС
Контролировать менеджмент и организаторов аукционов было сложно: у государства не хватало на это ни ресурсов, ни реальных силовых или административных рычагов. Прогноз Виталия Найшуля сбылся. «В условиях слабой власти случилось то, что и должно было случиться: кто на чем сидел, тот то и получил»,— констатировал он. «В СССР в силу исторических условий не было опыта предпринимательской деятельности на протяжении почти 70 лет, требовалась дополнительная работа по разъяснению целей и задач приватизации и четких правил ее проведения»,— считает Александр Бессолицын. Он напоминает, что реформы были начаты с отпуска цен, что резко обесценило вклады граждан и не позволило большинству полноценно участвовать в приватизации. Ваучерная приватизация, по его мнению, себя не оправдала. Значительное число граждан не знало, куда вложить свои ваучеры: их либо продали за копейки, либо оставили на память. «Позднее сам Гайдар признавал, что основными социальными группами, которые резко разбогатели в тот период, оказалась часть чиновников и директорского корпуса, директора кооперативов, созданных при госпредприятиях, и "комсомольский бизнес"»,— вспоминает Александр Бессолицын.
«Считается, что от ваучерной приватизации выиграли так называемые красные директора и советские партийные и комсомольские функционеры, которые не всегда имели знания и опыт управления бизнесом в новых рыночных условиях, поэтому постепенно фактическими бенефициарами стали крупные финансово-промышленные группы»,— говорит проректор по научной работе Финансового университета Светлана Солянникова. Отсутствие поддержки ваучерной приватизации со стороны населения и слабость государства, которое ее проводило, привели к монополизации в стратегических отраслях экономики, переходу права собственности от тех, кто получил собственность на начальном этапе приватизации, к крупным финансовым и промышленным корпорациям. «В результате сейчас в России больше миллиардеров, чем в любой стране, за исключением США, а экспорт промышленной продукции (без экспорта металлопродукции и минеральных удобрений) в общем объеме экспорта не превышает 10%, тогда как в 1980-е годы в СССР он занимал 35–40%»,— добавляет она.
Среди положительных итогов ваучерной приватизации Светлана Солянникова называет, во-первых, формирование корпоративного сектора экономики, финансового рынка и его инфраструктуры, во-вторых — расширение источников инвестиций в экономику России. «Приватизация позволила окончательно легализовать рыночные отношения, насытить потребительский рынок, предпринять попытку структурной перестройки промышленности»,— считает Александр Бессолицын.