Эффекты от сбоев в сложно устроенных цепочках поставок в промышленности могут не соответствовать масштабам шока для «простых» индустрий и торговли. В частности, констатирует экономист Иэн Дью-Бейкер из Северо-Западного университета (NWU), сложные сетевые цепочки поставок, видимо, сглаживают слабые шоки, но способны умножать сильные. Работы, исследующие такие эффекты, сейчас актуальны для РФ — санкционные шоки в разных отраслях отличаются друг от друга, а развитие событий в них явно далеко от завершения.
Фото: Роман Яровицын, Коммерсантъ
Работа Дью-Бейкера из NWU посвящена «Остаточным рискам в производственных цепочках». Вопрос о том, как вообще устроены «остаточные» (tail) риски в удаленных от пика вероятности события областях, обычно интересует финансовый и фондовый рынок — «черные лебеди», редкие по вероятности значимые события, прогнозируются существенно хуже рядовых. Однако экономиста в данном случае интересовало воздействие такого рода рисков из «хвоста» распределения на различным образом устроенные производственные цепочки в промышленности — события пандемии 2020–2021 годов показали, что предсказывать эффект от экономических шоков для них экономисты умеют довольно плохо, основные же работы на эту тему исследуют влияние шоков не в производственном секторе, а в торговле, где посреднические цепочки устроены относительно однородно и просто, тогда как в соединении со сложными поставочными сетями эффект логистических сбоев бывает непредсказуем и слабо сопоставим с масштабом самого шока.
Об «остаточном риске» и материях, которые обсуждает в препринте публикации в серии NBER Дью-Бейкер, по всей видимости, неплохо знают в Банке России — обзор «Мониторинг предприятий» ЦБ за сентябрь 2022 года достаточно сухо констатирует де-факто фронтальное улучшение настроений и оценок в большей части промышленных секторов, подстраивающихся под новые условия торговли и перестраивающих торгово-поставочные цепочки, нарушенные очень масштабным шоком — первичными и вторичными эффектами торговых санкций, в том числе секторальных, введенных против РФ после начала военной операции на Украине и с тех пор неоднократно усиливающихся. Впрочем, модели, использующиеся Дью-Бейкером, лишь ограниченно применимы к этой ситуации: экономисты обычно рассматривают экономические шоки как разовые, тогда как санкционное давление развивается во времени (и неоднородно для отраслей). Видимо, адекватно моделировать «динамические шоки» пока сложно, хотя в работе рассматриваются варианты сочетаний шоков.
Основной вывод работы Дью-Бейкера — в том, что «нелинейные», в том числе устроенные как сеть, поставочные цепочки реагируют на шоки отлично от линейных.
Так, «сетевые» цепочки гасят слабые стандартные шоки показательно лучше, чем «линейные» (последние характерны для больших старых отраслей промышленности РФ), тогда как сильные и нестандартные шоки в некоторых случаях способны многократно усиливать свой эффект в них. В макроэкономическом аспекте системные риски скорее создают шоки, влияющие на поставки сырья промышленности в секторах с высокой долей в ВВП, тогда как сектора производства конечной продукции, как правило, системных рисков не создают. В любом случае, констатирует Дью-Бейкер, «остаточные риски» при сильных, экстраординарных шоках не должны рассчитываться экстраполяцией данных о реакции экономики на обычные — а влияние на ВВП редкого, но, кажется, не слишком важного случайного события в сфере промышленности (санкции в РФ вполне подходят под описание) может быть неожиданно масштабным. Рекомендации автора, впрочем, обычны — необходимы конкретизированные исследования для такого рода прогнозов, нельзя доверять стандартным моделям.
Отметим, экономика РФ является весьма причудливой комбинацией сложно и просто устроенных поставочных цепочек даже в отдельных отраслях — во многом претензии к тому, что экономисты «не могут точно посчитать» развитие событий в ней, связано с непониманием реальной сложности и стоимости таких работ, как и возможностей аналитиков.