С момента объявления в России частичной мобилизации в сети распространяется информация о возможностях слежки за гражданами, уезжающими за рубеж, по смартфонам, а также поиска уклонистов с помощью видеонаблюдения и систем распознавания лиц. Опасаясь поиска через социальные сети, некоторые потенциальные призывники уже начали менять пол в аккаунтах. “Ъ” разобрался, какие сейчас существуют технологические возможности поиска людей, при каких условиях власти могут использовать их в рамках действующего законодательства и что может измениться в случае введения военного положения.
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
Фото: Александр Миридонов, Коммерсантъ
После начала частичной мобилизации в СМИ и анонимных Telegram-каналах стали появляться сообщения о том, что столичная система распознавания лиц используется для поиска уклонистов. В частности, канал Shot 28 сентября сообщил, что таким образом полицейские задержали четверых граждан, которых затем направили в военкоматы. Канал «Осторожно, новости» 29 сентября сообщил еще об одном случае в Москве. Между тем, насколько эти случаи свидетельствуют о регулярности и успешности подобной практики, остается вопросом. В департаменте информационных технологий Москвы (ДИТ, отвечает за работу городской системы видеонаблюдения и распознавания лиц) не ответили на вопрос “Ъ” о том, используется ли система распознавания лиц для поиска уклонистов, посоветовав обратиться по данному вопросу в правоохранительные органы. В МВД на запрос не ответили. Опрошенным “Ъ” источникам пока неизвестно об использовании системы распознавания лиц для поиска уклонистов. Хотя на первый взгляд определенные технические возможности для этого имеются.
Последние несколько лет Россия стабильно занимала первые места в мире как по темпам наращивания числа камер уличного видеонаблюдения, так и по их общему количеству.
Всем по камерам
Согласно данным TelecomDaily, по итогам 2021 года их число составило 18 млн штук, при этом только 1,12 млн штук являются «облачными», то есть видеопоток с них передается на серверы центров обработки данных и потенциально могут быть проанализированы. Остальные же используются в рамках локальных систем видеонаблюдения. В 2022 году, по прогнозу агентства, число камер в стране вырастет до 21 млн штук. В числе вендоров, которые предоставляют сервисы в области распознавания лиц,— VisionLabs, ЦРТ, RecFaces и другие.
Собеседники “Ъ”, близкие к правительству, подчеркивают, что большое число камер видеонаблюдения в городах еще не говорит о том, что они используются для распознавания лиц. Зачастую видеокамеры в городах-миллионниках либо записывают и сохраняют видео потоком без какой-либо аналитики, либо применяются для фотовидеофиксации (ФВФ) номеров на автомобилях или поиска угнанных машин (система «Паутина», которую использует ГИБДД).
Собеседник “Ъ” в одной из профильных компаний говорит, что практически в каждом крупном российском городе так или иначе развернута система распознавания лиц, однако она охватывает не весь город, а лишь его части: «Где-то это дворы, где-то — места массового скопления людей. Но технология в той или иной степени добралась до каждого субъекта». Комплексная система распознавания лиц, охватывающая весь город, утверждают собеседники “Ъ”, существует только в Москве.
Власти Москвы официально объявили о запуске системы распознавания лиц в сентябре 2017 года. Уже тогда, по данным мэрии, 160 тыс. камер (сейчас их, согласно официальным данным, 213 тыс.) в столице покрывали «95% подъездов жилых домов». Год от года система масштабировалась как по числу камер, так и по функционалу. Например, в сентябре 2021 года глава ДИТ Эдуард Лысенко предлагал запустить систему распознавания лиц в столичных школах (позже московские власти отказались от идеи), а в январе 2022 года “Ъ” обнаружил тендер на размещение комплексов охраны с системами распознавания лиц на территориях, которые принадлежат государственной организации «Жилищник».
Взятые по личным
Московские власти неоднократно подчеркивали, что система распознавания лиц в первую очередь нужна для обеспечения правопорядка и помогает правоохранительным органам задерживать граждан, находящихся в розыске. Согласно данным сайта ДИТ, благодаря камерам в 2021 году было раскрыто более 7 тыс. преступлений. В 2020 году, во время пандемии, власти столицы использовали эти решения для отслеживания перемещений граждан, нарушающих режим самоизоляции.
Как объяснил “Ъ” источник на IT-рынке, биометрическое программное обеспечение может одновременно распознавать значительное количество лиц, захваченное камерой, главное условие — это качество полученной картинки и достаточное количество «уникальных биометрических признаков» для узнавания, благодаря которым можно распознать близнецов, лица в масках, очках, распознавать по возрастно-половым характеристикам. Задав специальные фильтры, среди всего массива полученных данных решения позволяют найти, например, мужчин от 20 до 45 лет, говорит собеседник.
Источник “Ъ”, знакомый с техническими и юридическими нюансами работы городских систем видеонаблюдения, утверждает, что сегодня каких-либо реестров уклонистов с набором необходимых данных для их поиска через столичные системы распознавания лиц не существует. «Чтобы сотрудники полиции получили санкционированный доступ к столичной системе видеонаблюдения и смогли с помощью нее найти человека, необходимо, чтобы этот человек был в базе данных разыскиваемых лиц»,— говорит он. Впрочем, добавляет собеседник, «пока никто не знает, что будет завтра».
Источник “Ъ”, знакомый с особенностями организации работы системы «Безопасный город», считает, что организовать массовый поиск уклонистов с помощью уличных камер видеонаблюдения и системы распознавания лиц можно лишь теоретически, но не практически: «Чтобы найти конкретного человека, в первую очередь нужна его фотография в высоком разрешении с привязкой к персональным данным. По идее, фотографии запасников есть только у военкоматов, но они не в цифровом, а в аналоговом виде. Как военкоматы смогут собрать и систематизировать такие данные?» По его словам, поиск уклонистов с помощью систем распознавания лиц возможен в единичных случаях. «Условно, нужно найти определенного человека, его фотография находится, обрабатывается и по ней осуществляется поиск, все это делается руками, а не в автоматизированном режиме»,— уверяет он, добавляя, что основная проблема при организации такой работы заключается не в ее технической сложности, а в отсутствии централизованных цифровых баз данных запасников и бюрократической волоките.
Базы сданных
Помимо камер видеонаблюдения опасения у граждан вызывают и соцсети. Как заметил “Ъ”, некоторые мужчины начали переименовывать аккаунты в социальных сетях — в частности, во «ВКонтакте». В соцсети не зафиксировали массового тренда на такое изменение аккаунтов. Однако опасения пользователей отчасти оправданы: в 2015 году член городской призывной комиссии Инна Святенко поделилась с журналистами, что «призывников могут искать через социальные сети». Она отмечала, что в соцсетях «можно отследить местоположение призывника, найти его и вручить повестку». «Нормативных актов о том, как надо взаимодействовать с уклонистами в соцсетях, не существует»,— в то же время признавала госпожа Святенко.
Но существуют и другие способы поиска людей через интернет: от чатов и чат-ботов в Telegram до специализированных форумов так называемого пробива. Чатами в отдельности активно пользовались представители хакерского сообщества еще с начала военных действий. После объявления о начале частичной мобилизации в профильных Telegram-каналах начала широко расходиться база с данными якобы призывников первой волны. Файл содержал информацию о более чем 300 тыс. человек: ФИО, даты рождения, адреса, серии и номера паспортов. Эксперты отмечали, что база — фейковая и содержит множество ошибок, но при этом выполняет задачу по «усилению паники среди граждан». Однако рост числа недостоверных вбросов не означает, что в даркнете перестают распространяться подлинные сведения, просто их продавцы рассчитывают еще и на материальное вознаграждение за информацию (см. “Ъ” от 23 сентября).
Сервисы «пробива» — более сложный инструмент поиска. Наиболее популярные ресурсы — это «Глаз Бога», насчитывающий более 66 млн пользователей, и «Интернет-розыск», позиционирующий себя как «аналитическая компания по предупреждению и расследованию преступлений против субъектов бизнеса». Этими сервисами могут воспользоваться госорганы, в случае с «Глазом Бога» — «если оформят заявление за подписью руководства». В «Интернет-розыске» также не скрывают, что компания сотрудничает как с бизнесом, так и с силовыми структурами в рамках разыскных мероприятий.
Основатель сервиса разведки утечек данных и мониторинга даркнета DLBI Ашот Оганесян уверен, что «у правоохранительных органов достаточно обычных ресурсов для поиска всех, кто им нужен. И первый в ряду этих ресурсов — абсолютно легальный доступ по всем базам данных, системам распознавания лиц и установления местоположения абонентов мобильной связи».
Мобилизационные операторы
Мобильные операторы связи имеют доступ к данным о местоположении своих абонентов, которое они определяют по базовым станциям. Система геопозиционирования по мобильной сети может работать на принципе определения сигнала с помощью трех и более базовых станций с поправкой на данные от GPS или ГЛОНАСС в телефоне. По расстоянию до ближайших базовых станций телефона можно довольно точно определить местоположение абонента, при этом точность определения составляет 2–5 м.
Но эта информация не является общедоступной. Раньше силовые органы могли запрашивать у операторов такую информацию только по решению суда. Однако в июле 2021 года были приняты поправки в Федеральный закон «Об оперативно-розыскной деятельности» (144-ФЗ), которые позволяют запрашивать данные о местонахождении абонента в рамках оперативно-разыскных мероприятий (ОРМ) уже в течение 24 часов с момента начала поиска. Сделано это, по заверениям депутатов, для облегчения поиска пропавших людей. Операторы должны предоставить данные в течение суток. Кроме того, мобильные операторы и провайдеры хранят весь интернет-трафик своих абонентов и информацию о звонках в рамках исполнения так называемого закона Яровой, который был подписан 6 июля 2016 года. По запросу операторы связи должны передавать эту информацию органам власти.
Во время пандемии, по данным источников “Ъ”, власти Москвы вместе с видеонаблюдением использовали данные сотовых операторов, чтобы контролировать режим самоизоляции. Местоположение жителей города, находящихся на домашнем карантине, отслеживалось с помощью приложения «Социальный мониторинг», которое они должны были установить. Приложение получало доступ к GPS-данным пользователя, таким образом отслеживая его перемещения, кроме того, периодически требовало сделать селфи в домашней обстановке.
Сейчас операторы связи используют сведения о геолокации в том числе для поиска пропавших людей. «МегаФон» в 2019 году совместно с поисковым отрядом «Лиза Алерт» организовал сервис автоматической СМС-рассылки возможным свидетелям происшествий, которые, согласно геоданным, находились недалеко от потерявшегося человека. В том же году «Вымпелком» запустил приложение «Поисковый центр», позволяющее мониторить перемещения в городе детей и пожилых людей. Приложение отслеживает перемещения человека и имеет кнопку экстренного реагирования на сигнал о помощи.
Право на запрос
Юристы указывают, что военкоматы имеют строго ограниченные полномочия в плане розыска резервистов. «В первую очередь они используют ту информацию, что имеется у них в базе данных. На протяжении всего времени военкоматы вели учет военнообязанных граждан, запрашивали информацию с мест работы (например, о получении новых профессий и специальностей), учебы, вызывали резервистов для уточнения сведений»,— говорит управляющий партнер юрфирмы «Позиция права» Егор Редин.
Не все военнообязанные приходят в военкоматы самостоятельно. «Кто-то не захочет, другие не получат информацию в связи со сменой адреса или контактных данных. Но военные комиссариаты — это не правоохранительные органы, у них нет полномочий для розыска граждан. Эту работу выполняет полиция»,— уточняет господин Редин. Это происходит следующим образом. Сотрудник военкомата направляет в полицию сведения о гражданах, которых необходимо найти. После чего полицейские могут направить запросы в ФНС и ПФР для получения сведений о работе разыскиваемых, обратиться к работодателям для получения информации, запросить данные о месте регистрации, выехать по месту регистрации и жительства, опросить соседей, разъясняет Егор Редин.
Сотовые операторы, соцсети, сервисы доставки еды и другие организации обязаны отвечать на официальные запросы правоохранительных органов, в том числе полиции. Однако, предупреждает партнер юридического агентства Kaminskiy, Stepanov & Partners Кирилл Степанов, требовать предоставления информации правоохранители могут лишь в рамках расследования или рассмотрения уголовного дела или дела оперативной проверки: «В запросе должны быть сведения, указывающие на связь с конкретным делом, например, фамилия подозреваемого, информация о преступлении, иначе запрос можно рассматривать как незаконный».
Если уголовное дело не возбуждено, то запрос может быть осуществлен и в некоторых других случаях, рассказывает Кирилл Степанов, в том числе «при наличии сведений о действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности РФ».
Запросить данные можно и непосредственно у Роскомнадзора. Согласно закону «О связи», по соответствующему запросу операторы связи должны предоставлять в Роскомнадзор данные об абонентах. В число таких сведений, указывает господин Степанов, входят: ФИО, место жительства, дата рождения, номер телефона, информация о функционировании сим-карт (то есть сведения о местоположении средств, с помощью которых осуществляются соединения между абонентами или пользователями услуг связи, о фактах передачи или получения голосовой информации, текстовых сообщений, изображений, звуков, видео- или иных сообщений, сведения об объеме переданной или полученной информации, датах и времени их передачи и получения).
При этом ст. 63 закона «О связи» устанавливает тайну переписки, звонков, сообщений, передаваемых по сетям электросвязи. В связи с этим право получения полицией информации у сотовых операторов, соцсетей, IT-компаний, сервисов доставки еды зависит от того, какие именно данные запрашиваются, говорят юристы.
В силу ч. 2 ст. 8 закона 144-ФЗ проведение ОРМ (включая получение компьютерной информации), ограничивающих конституционные права человека и гражданина на тайну переписки, телефонных переговоров, почтовых, телеграфных и иных сообщений, передаваемых по сетям электрической и почтовой связи, а также право на неприкосновенность жилища, требует предварительной санкции суда. Она может быть выдана в нескольких случаях, поясняет Кирилл Степанов: в рамках уголовного судопроизводства (например, контроль и запись переговоров; осмотр и выемка электронных, почтовых и телеграфных сообщений, если сведения имеют значение для уголовного дела), в рамках мероприятий ФСБ по борьбе с терроризмом, в рамках ОРМ.
Впрочем, иногда ограничение тайны связи (прослушивание телефонных звонков, контроль сообщений) возможно без судебного решения, на основании постановления руководителя органа, осуществляющего оперативно-разыскную деятельность. «К таким случаям относятся обстоятельства, не терпящие отлагательств, которые могут привести к совершению тяжкого или особо тяжкого преступления, при наличии данных о событиях и действиях, создающих угрозу государственной, военной, экономической, информационной или экологической безопасности РФ. И после издания такого постановления в течение 48 часов орган должен уведомить об этом суд»,— уточняет господин Степанов.
В рамках розыска граждан, не исполняющих воинскую обязанность, органы внутренних дел вправе без судебного решения получить данные, не связанные с тайной переписки, например, у оператора связи о геолокации лица или у сервиса доставки еды о его адресе, полагает заведующий бюро адвокатов «Де-юре» Никита Филиппов. «Тем не менее правовой статус геолокационных данных в законодательстве не конкретизирован,— продолжает юрист.— По этой причине некоторые операторы связи и информационных систем отказываются дать такие сведения без мотивированных оснований (возбужденного уголовного дела или решения суда)».
Не преступлениям счета
Информация о частичной мобилизации также спровоцировала вывод средств с банковских счетов. В частности, в Ассоциации банков России отметили: «В период возникновения волнений и недопонимания многие граждане всегда предпочитают изъять часть своих средств с банковских счетов и держать их наличными». Однако собеседник “Ъ” в сегменте финтеха отмечает, что подпадающие под критерии мобилизации граждане опасаются, что их могут отследить по платежам.
Согласно ч. 5 ст. 26 закона о банках справки по операциям, счетам и вкладам физлиц выдаются кредитными организациями только на основании судебного решения, которое могут получить осуществляющие ОРМ органы (например, ОВД, ФСБ). Причем в суде такие органы должны доказать наличие сведений о признаках подготавливаемых, совершаемых или совершенных преступлений лицом, по которому запрашивается информация, подчеркивает Кирилл Степанов.
Уголовная блокировка
Правила игры
В законодательстве не предусмотрено оснований для блокировки счетов уклоняющихся от мобилизации лиц независимо от факта получения ими повестки в военкомат, отмечает партнер юридического агентства Kaminskiy, Stepanov & Partners Кирилл Степанов. Арест на счета резервиста может быть наложен по решению суда в рамках уголовного судопроизводства. «Если уклоняющийся от мобилизации является подозреваемым в совершении преступления, тогда его счета могут быть арестованы. Но за неявку по повестке в военкомат заморозки счетов не будет, поскольку за это предусмотрена лишь административная ответственность»,— указывает господин Степанов. Впрочем, управляющий партнер юрфирмы «Позиция права» Егор Редин полагает, что сама неявка по должным образом врученной повестке, даже по повестке с целью уточнения информации, может служить основанием для возбуждения уголовного дела. Но пока об уголовных делах в связи с неявкой в военкомат юристы не слышали.
Если положение изменится
Юристы напоминают, что в ряде случаев организация видеонаблюдения на определенных общественных площадках обязательна. Среди них ж/д вокзалы, аэропорты, больницы, участки полиции. «Это места общественной важности и те, где скапливается большое количество людей. Также распространено видеонаблюдение на главных улицах города, в метро, на остановках с целью предотвращения террористических атак, а также иных противоправных деяний»,— поясняет Кирилл Степанов.
«Принципиального запрета на использование камер видеонаблюдения для идентификации и розыска граждан в законе нет. Учитывая, что деятельность по розыску мобилизованных граждан осуществляется на основании 144-ФЗ, полномочия органов внутренних дел могут охватывать и подобные мероприятия»,— допускает Никита Филиппов.
При этом Егор Редин полагает, что полиция вправе использовать систему распознавания лиц все-таки при наличии именно уголовного дела. Такого же мнения придерживается и Кирилл Степанов: «Теоретически система распознавания лиц может работать с целью поиска мобилизованных, но не любых. Скорее всего, речь идет о тех, кто скрывается от призыва и в отношении которых возбуждено уголовное дело».
В случае введения в стране военного положения, полагает господин Степанов, существующие системы видеонаблюдения и распознавания лиц в городах могут направить на обеспечение контроля за населением и установление местонахождения лиц в целях выполнения указа о военном положении. Также наиболее вероятным развитием событий, говорит Никита Филиппов, может стать снятие требований о получении санкции суда для запроса сведений, подпадающих под тайну переписки, а также ограничение права на неприкосновенность жилища.
По словам господина Филиппова, спрогнозировать конкретные изменения сложно, поскольку в период действия военного положения права и свободы граждан РФ «могут ограничиваться в той мере, в какой это необходимо для обеспечения обороны страны и безопасности государства». Последствия будут прописаны в самом указе о введении военного положения, говорит Кирилл Степанов, например, могут ограничить въезд и выезд из страны, запретить собрания, забастовки и митинги. В целях обеспечения общественного порядка возможно усиление деятельности правоохранительных органов, допускает он.
Формально закон о военном положении не содержит никаких особенностей, касающихся дополнительных мер розыска уклонистов, говорит Егор Редин, он лишь расширяет полномочия госорганов и накладывает на граждан новые ограничения, связанные прежде всего с общественным порядком.