дело Кулаева
В Верховном суде Северной Осетии прошли предварительные слушания по делу единственного выжившего участника сентябрьского захвата заложников в Беслане Нурпаши Кулаева. Обвиняемый отказывался от суда присяжных, не стал возражать против рассмотрения дела в открытом режиме и пообещал подготовиться к началу процесса до 28 апреля. Поговорив с сотрудниками Генпрокуратуры, ФСБ и адвокатом обвиняемого, корреспондент Ъ СЕРГЕЙ Ъ-ДЮПИН выяснил, что делает Нурпаша Кулаев в ожидании суда.
30-летнему бывшему шабашнику из чеченского села Энгеной Нурпаше Кулаеву, напомним, инкриминируется девять статей УК России, среди которых убийство, бандитизм, терроризм и захват заложников. Семь из них он признает, а от двух наотрез отказывается. Обвиняемый Кулаев, как и раньше, не признает своего участия в убийствах. Он настаивает на том, что ни во время захвата, ни во время штурма школы не принимал в убийствах участия. "Да, у меня был автомат. Да, я из него стрелял. Но только в воздух",— утверждает он на допросах.
За время следствия чеченец признал терроризм, бандитизм и все остальное, но ему не понравилось, что следователи обвиняют его еще и по 166-й статье УК ("Неправомерное завладение автомобилем без цели хищения"). Обвиняемый, как стало известно Ъ, просто выходит из себя, когда следователи пытаются завести разговор об обстоятельствах угона грузовика ГАЗ-66, на котором террористы приехали к школе. "Я не угонял тот 'шестьдесят шестой'! — кричит обвиняемый.— Я вообще не знал, куда, зачем и на чем мы поедем. Брат (уничтоженный террорист Ханпаша Кулаев.—Ъ) сказал, что нужно будет захватить какой-то блокпост. Он отвез меня сначала в лес под Пседахом (село в Малгобекском районе Ингушетии.—Ъ), а потом затолкал в кузов грузовика и сказал, что обратной дороги нет. Разве можно обвинять в угоне грузовика человека, которого везли в кузове грузовика как барана?"
Нурпаша Кулаев содержится в относительно приличных условиях. Правда, чтобы оградить обвиняемого от возможных проявлений "народного гнева", его постоянно перевозят из одного СИЗО в другой. Зато сокамерники ему попадаются "солидные" — террористы или полевые командиры.
Не было проблем у обвиняемого и в быту. Вместо лохмотьев, в которые превратилась его одежда после задержания, он получил от адвоката, защищающего его, кстати, по назначению, старые джинсы Wrangler, а также свитер и белье. Казенную пищу — благодаря тому же адвокату — Нурпаше Кулаеву удавалось разнообразить соком "Моя семья" и осетинскими пряниками. Получил он и пару блоков Liggett-Dukat. А на вопрос, зачем ему, некурящему, сигареты, ответил: "Для 'бартера' с сокамерниками". В последнее время жизнь обвиняемого и вовсе наладилась: сотрудники Генпрокуратуры разрешили ему свидания с матерью и отцом. Соответственно, появились йогурты, копченая баранина, туалетное мыло (от жесткого хозяйственного у арестанта постоянно трескалась кожа на руках). Однако на большее у родителей обвиняемого Кулаева — пенсионеров — денег нет. Например, вопрос с защитой обвиняемого на суде до сих пор остается открытым. Его сегодняшний адвокат принимать участие в процессе отказывается. "Для меня, осетина, смотреть в глаза моим потерявшим детей землякам будет слишком тяжело",— говорит он. Чеченские защитники, с которыми удалось поговорить Ъ, также отказываются от этого дела. Таким образом, единственный возможный вариант для обвиняемого — это заключение контракта с московским адвокатом, на которого у его родителей просто нет денег. Впрочем, даже если средства и найдутся, толку от них будет немного. Сам Нурпаша Кулаев постоянно твердит: "Только не пожизненка, только не пожизненка", но именно пожизненное заключение, по мнению местных адвокатов, ему и грозит. "Даже если они (родственники.—Ъ) наймут Генриха Падву, он не в состоянии будет как-то повлиять на приговор",— убеждены североосетинские защитники.
В течение всего последнего месяца Нурпаша Кулаев знакомится с материалами уголовного дела. Разобраться в юридической терминологии плотнику-шабашнику (до захвата школы он занимался установкой дверей) помогает его адвокат. Ежедневно им привозят из прокуратуры один-два тома из уголовного дела, в котором около ста томов. Вчера, например, привозили 65-й. В нем запротоколированы процедуры опознания по фото полевых командиров, проведенные ранее Нурпашой Кулаевым. Обвиняемый опознал из сотни предоставленных ему фотографий только две — Аслана Масхадова и Шамиля Басаева. "Этих хорошо знаю,— утверждает он.— Их много раз показывали по телевизору". Фразы, произнесенной самим Нурпашой Кулаевым после освобождения бесланской школы — тогда он, напомним, заявил под видеозапись, что "его послал в Беслан международный террорист Масхадов", в уголовном деле нет.