«Мы все еще считаем себя молодежью»

Петербургская альтернативная группа Jane Air выпустила первый за семь лет новый альбом, озаглавленный «Миелофон». Борис Барабанов расспросил лидера группы Антона Лиссова о новом диске, а также об успехе песни «Junk» на Западе и о том, как его изменила работа в составе Little Big.

Выйти из полноэкранного режима

Развернуть на весь экран

— Незадолго до нашей беседы я слушал новый альбом группы The Mars Volta, они вернулись после десятилетней паузы. И это музыка, которую от них никто не ждет,— мирный пляжный яхт-рок. Не было ли у Jane Air желания вернуться с чем-то неожиданным, когда вы записывали альбом «Миелофон»?

— Для нас это норма. Мы то легчаем, то заигрываем с электронщиной, меняемся постоянно. Мы не хотим повторять 2002 год, когда вышла песня «Junk», и от поклонников нам за это постоянно прилетает. Они постоянно спрашивают, когда мы запишем такие же гитары, как в «Junk». Гнуть одну линию у нас не получается, хочется быть, как актер, который сегодня сыграл в вестерне, завтра в мелодраме. Другие группы для экспериментов создают сайд-проекты, а мы старались все запихнуть в одну группу, которая от этого трещала по швам. Но «Миелофон» — это все же более классический звук Jane Air. Возвращаться от электроники к року нам помогал новый участник группы Сергей Вырвич. Он как раз ушел из группы «Пилот» и остался без работы. Так что теперь в нашей группе наконец есть человек с академическим музыкальным образованием.

— Вы упомянули несколько жанров кино, а альбом «Миелофон» создан в едином жанре?

— Нет, нас там прилично мотыляет. Там есть и электроника, хаусец с прямой бочкой, но все же мы выводим его в рок. У нас вообще был всего один альбом, где мы выдержали единую концепцию,— «Sex And Violence» (2007).

— Вы упомянули песню «Junk», на которую в этом году обратили внимание во всем мире благодаря ее появлению в сериале «Пацаны» («The Boys»). Трек возглавил чарт самых прослушиваемых композиций из игр, фильмов и сериалов, который составляет сайт Tunefind. Как вы узнали о том, что с песней что-то происходит сейчас?

— Узнали, когда песня стала появляться у людей в сториз в запрещенной сети Instagram. Мы такие: «Ничего себе!» У нас ведь был до этого отрицательный опыт размещения нашей музыки в кино. Писали мы музыку к одному там фильму, у него на «Кинопоиске» сейчас рейтинг 3,7, так что я не буду его называть. А песня в сериал «Пацаны» попала через московскую компанию SoundBroker.pro, которая работает с западными студиями, и все бумаги мы подписывали уже после того, как серия с нашей музыкой вышла. Создатели сериала искали какой-то трэшак, потому что сам сериал трэшовый. Для сцены, где в кадре храм Христа Спасителя и исписанные граффити московские дома, «Junk» подходит идеально. Денег мы за использование песни получили — ну, на три московских ужина. Но на цифровых площадках, где лежит песня, мы, конечно, увидели рост. Я сужу прежде всего по Spotify. Spotify тогда как раз уходил из России. Кстати, у меня от эпохи российского Spotify осталась футболка с надписью «Теперь навсегда», я даже в ней иногда выступаю. Так вот, Spotify из России ушел, а прослушивания на этой площадке у нас выросли, и стало понятно, что нас слушают «там». На стримингах мы даже заработали каких-то денег из-за этой песни. Кто-то из зарубежных поклонников перевел текст «Junk» на английский, и появились комментарии типа: «Уау, для Amazon Prime даже жестковато, перебор!»

— Jane Air чувствуют себя «вернувшейся» группой? Или вы никуда и не уходили?

— Мы все еще считаем себя молодежью. Хотя к нашей карьере, наверное, можно применить модель салазок, это когда ты пять лет карабкаешься к вершине, а потом всю жизнь с нее съезжаешь. Кто-то съезжает плавно, а кто-то переворачивается на ходу. Держаться на плаву нам помогали сторонние проекты.

— Я так понимаю, речь прежде всего о Little Big, где вы играли с коллегой по Jane Air Сергеем Макаровым. Это ведь совершенно другой жанр, как вы туда попали вообще?

— Жанр другой, но люди, которые занимались Little Big, были из альтернативной тусовки. У Ильи Прусикина ведь тоже длинная история, там и ню-метал в группе Tenkorr, и Construktorr, и другие проекты. Сначала они подключили нашего басиста Сергея Макарова с его электронщиной, так как им нужно было готовиться к выступлению на разогреве у Die Antwoord. А потом уже подтянули меня как носителя концертной энергетики.

— Как вам впервые нарисовали эти черные губы, которые мы видим в клипах Little Big?

— Сначала я был полностью в макияже. Этот клоунский раскрас рисовать нужно было очень долго, я помню, как это приходилось делать в экстремальных условиях, например в гримерке без света во Франции. В общем, грим в итоге сократился до этих губ.

— После появления песни «Skibidi» Little Big стали стремительно уходить во все более коммерческий поп и в итоге написали песню для «Евровидения» «Uno». Насколько вам в этом всем было комфортно, не было ли моментов, которые полностью противоречили вашей натуре?

— Мне нравился контраст между нашими гротескными клипами и концертной подачей. На концертах та же «Skibidi» звучала жестко, по-рейвовому. Собственно, постановка концертных выступлений была моей зоной ответственности, и я следил за тем, чтобы порядок песен производил нужный эффект, чтобы чувствовался драйв. Та же песня «Taco», на которую снят милый клип с танцующими макаронами и хот-догами, на концертах исполнялась очень жестко. При этом мы с Сергеем в создание песен не вмешивались. И когда Little Big ездили записываться в Лос-Анджелес, мы в основном сидели на втором этаже студии и занимались скорее треками Jane Air, некоторые из которых в итоге вошли в новый альбом.

— В итоге выглядит все так, что Little Big окончательно отчалили к другим берегам, а вы с Сергеем вспомнили, что у вас есть Jane Air.

— Отчасти так и было. У нас появилось время сдуть пыль со старых демок, и в итоге мы на три месяца засели в студии. Хотя, например, песня «Чиркаем спичками» лежала у нас сведенная года полтора, а «XXX Красота» выходила как сингл.

— В заглавной песне альбома «Миелофон» вы поете: «Валим с этой планеты, последний выключает свет». Когда она написана?

— Этой песне два года. Ее актуальность накатывает волнами. Вот сейчас очередная волна.

— Вы на этой планете себя сейчас уверенно чувствуете?

— Мы сейчас выезжаем в тур в поддержку нового альбома, и нам очень хочется сыграть эти концерты. А табуретка под нами трясется. Так что я скажу так: все ответы — в наших песнях, мы очень хотим обнять ими всех зрителей. Знаете, у петербургской барной индустрии появился лозунг «support locals» — «поддержи местных». Наверное, это то, чем и мы сейчас будем заниматься.