Новые заявления Москвы о ширящейся угрозе перерастания военного противостояния на Украине в прямое столкновение двух ведущих ядерных держав — США и России, заставляют снова и снова задаваться мучительным для всех вопросом об «оружии Судного дня». Выстрелит ли это оружие, пока еще только висящее на стене, в финальном акте разыгрывающейся вокруг Украины драмы? Когда его снимут со стены и какое событие способно стать точкой невозврата?
Генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов
Фото: Из личного архива
Генеральный директор Российского совета по международным делам Андрей Кортунов
Фото: Из личного архива
С одной стороны, Россия дает понять, что сохраняет приверженность постулату, что в ядерной войне не может быть победителей и она никогда не должна быть развязана. Этот тезис получил отражение еще в январском заявлении лидеров пяти ведущих ядерных держав. В нем также говорится о необходимости недопущения войны между государствами, обладающими ядерным оружием, и снижения стратегических рисков.
С другой стороны, комментируя новый пакет американской военной помощи Киеву, посол России в Вашингтоне Анатолий Антонов прямо указал на то, что такие действия закрепляют за США статус участника конфликта. Заместитель главы российской делегации в ООН Константин Воронцов добавил, что уже сегодня происходит балансирование на грани прямого вооруженного конфликта, «что чревато дальнейшей эскалацией, вплоть до военного столкновения ядерных держав с вытекающими тяжелейшими последствиями».
И наконец, сам президент и верховный главнокомандующий Владимир Путин не так давно предупредил: «При угрозе территориальной целостности нашей страны для защиты России и нашего народа мы, безусловно, используем все имеющиеся в нашем распоряжении средства. Это не блеф».
Многие аналитики поспешили расценить это заявление как прозрачный намек на возможность использования тактического ядерного оружия Россией непосредственно на поле боя.
По всей видимости, именно такую возможность имел в виду канцлер Германии Олаф Шольц, воскликнувший: «Как и президент США Джо Байден, я говорю России: не делайте этого!»
Между тем решение российского руководства о частичной мобилизации можно истолковать как отказ от использования тактического ядерного оружия непосредственно против украинских вооруженных сил. Если бы в самом деле рассматривалась опция ядерной эскалации, то в частичной мобилизации не было бы особой необходимости. По всей видимости, в Москве надеются, что мобилизация позволит добиться перелома в спецоперации обычными вооружениями.
Если это так, то нужно четко и недвусмысленно определить, какой именно уровень и формат поддержки Украины Западом Россия будет рассматривать как пересечение «красной линии». Скорее всего, это прямое участие Запада в конфликте. Ведь уже сегодня его поддержка играет решающую роль в военных успехах Киева. В сложившейся ситуации нужна предельная ясность, а не неопределенность. Как на табличке: «Не влезай — убьет».
И наконец, самое главное. Необходимо понимать, что применение тактического ядерного оружия вовсе не гарантирует перелома ситуации в свою пользу: его военная эффективность неочевидна. Однако что оно гарантирует наверняка: это риск полномасштабной ядерной войны, полное стратегическое одиночество и статус международного изгоя, от которого отвернутся все полюса многополярного мира.