|
Чистосердечное признание |
Игорь Шувалов сделал признательные показания по делу ЮКОСа 29 марта там, где высокопоставленные чиновники, как правило, комментируют свои действия исключительно в положительно-оптимистическом духе,— на конференции Американо-российской торговой палаты. Представители властей приходят на такие собрания не для того, чтобы напугать инвесторов. Наоборот, убедить их в том, что инвестиционный и вообще деловой климат в России, несмотря на непобедимую коррупцию и несовершенство судебной и правоохранительной практики, неуклонно улучшается. И тем не менее помощник президента первый из высокопоставленных чиновников фактически признал политическую и избирательную направленность судебных репрессий против ЮКОСа: "Если бы не ЮКОС, то появилась бы другая компания, которая должна была ответить, каким образом она использует схемы, чтобы не платить налоги в бюджет". Иными словами, дело Михаила Ходорковского "было показательным примером для других компаний". Но и этого мало. Он счел нужным поставить точки над i: "Никто не хочет больше никакого ЮКОСа, но если это потребуется для того, чтобы заставить платить налоги, правительство пойдет на это, даже если пострадает его имидж".
Напугал ли помощник Шувалов американских инвесторов, сказать трудно. Научный руководитель Высшей школы экономики Евгений Ясин, например, считает, что иностранные инвесторы на дело ЮКОСа особого внимания не обратили. И, соответственно, не заметили того, что господин Ясин отметил в качестве одного из главных последствий дела ЮКОСа — банального передела собственности, который проводится прежде всего при помощи налоговиков. Наверняка господин Шувалов тоже все это знает, хотя именно об этом он предпочитает молчать, ограничиваясь пока публичным признанием избирательности властей при наведении налогового порядка. Чего, впрочем, достаточно.
Почему Игорь Шувалов столь откровенен? Еще в самом начале дела ЮКОСа — летом 2003 года — он (правда, в довольно узком кругу) признавался в крайне отрицательном отношении к Платону Лебедеву и Михаилу Ходорковскому. Но при этом он тогда не одобрял курс Кремля на силовое решение этой проблемы. По его мнению, деньги за "Апатит" и недоимки в бюджет можно было вернуть куда более мирными средствами. Какими именно, он, впрочем, не уточнял. Можно предположить, что у государства есть масса возможностей без арестов топ-менеджеров так усложнить жизнь любой компании, что ее руководство сочтет за благо договориться с правительством. Но, видимо, два года назад Игорь Шувалов еще не знал, чего на самом деле хочет Кремль. Не денег, а высокоприбыльной собственности. Теперь он это знает, поэтому и предупредил инвесторов еще и о том, что выполнит приказ президента и обеспечит поглощение "Газпромом" "Роснефти" вместе с "Юганскнефтегазом" не позже лета 2005 года. Интересно, а что по этому поводу думает бывший глава президентской администрации Александр Волошин, ушедший в отставку в знак протеста против ареста Ходорковского? Он ведь всегда поддерживал Игоря Шувалова, в том числе и в его конфликте с бывшим премьером Михаилом Касьяновым, из-за которого бывшему руководителю белодомовского аппарата пришлось в мае 2003 года уйти из правительства.
Впрочем, дело не в личном отношении господина Шувалова к господину Ходорковскому. Откровенные признания помощника президента перед американскими инвесторами говорят о большем. Во-первых, Кремль уже не считает нужным скрывать свои планы насчет передела той собственности, которая ему нужна. Дело сделано, так чего же юлить? Во-вторых, что еще важнее, выступление Шувалова — еще одно подтверждение того непреложного факта, что в России собственно правительство никакой серьезной политической роли не играет. Премьер, вице-премьер, министры из экономического блока могут сколь угодно долго и настойчиво утверждать, что обязательно обеспечат глобальное потепление делового климата, обещая, например, устранение всех административных барьеров, реформу суда и Генпрокуратуры, наконец, законодательные ограничения налоговых проверок. Президент при этом может даже обещать скостить срок давности по приватизационным сделкам с десяти до трех лет. Но все это не должно вводить в заблуждение инвесторов. Главные действующие лица на российской политической сцене — не министры-либералы (как бы они ни были лично близки к президенту), а силовики, усиленные налоговиками (последние сами, пожалуй, превратились в настоящих силовиков). В стране может приниматься самое либеральное законодательство, но когда кому-то из правоохранителей понадобится подкрепить свой административный ресурс коммерческим, налоговые или приватизационные проверки будут проведены нужным, а не правовым способом. Тут уж не до роста, удвоения которого так хочет президент, не до сдерживания инфляции. Как бы собственность спасти.
КОНСТАНТИН СМИРНОВ