|
Репутация и сатисфакция |
Casus belli
Как известно, для Альфа-банка поводом для обращения в суд с иском о защите деловой репутации послужила статья в газете "Коммерсантъ" от 7 июля 2004 года "Банковский кризис вышел на улицу". Прежде всего истцу не понравился как заголовок, так и подзаголовок статьи ("Системообразующие банки столкнулись с клиентами. Цепная реакция"). Кроме того, истец оскорбился упоминанием Альфа-банка в одном предложении с Гута-банком.
Что касается сведений, содержавшихся в публикации, то истец полагал не соответствующими действительности и порочащими его деловую репутацию следующие отрывки:
— "...К вечеру (6.07.2004 года.— 'Деньги') отделения Альфа-банка осаждали сотни вкладчиков".
— "Вчера (т. е. 06.07.2004 года.— 'Деньги'), впервые с начала кризиса на межбанке, серьезные проблемы появились у двух крупных ритейловых банков — Альфа-банка и Гута-банка".
— "Вчера (т. е. 6.07.2004 года.— 'Деньги') ближе к вечеру отделения Альфа-банка были буквально атакованы клиентами. К 19.30 в отделении Альфа-банка на Соколе собралась толпа людей — человек 80. 'Вы записались на завтра?' --спрашивает мужчина в конце очереди. 'А что толку? — отвечают ему.— Я вот сегодня с утра записывался в центральном отделении — безрезультатно. В итоге пришлось ехать сюда. Девушка у входа в зал, битком заполненный людьми, говорит, что очередь на получение денег с карт стоит уже часа три — а впереди еще человек 40. 'Но это лучше, чем в центре. Мы тут целым офисом объехали все отделения — там вообще очередь под 200 человек, люди записываются на следующие дни'. В Сокольниках уже к семи часам в очередь не записывали. В центре сразу несколько отделений были закрыты, а в банкоматах закончилась наличность".
— "Как сообщил вчера Ъ источник в банке, там 'работал только расчетный центр'".
Изложенные в этих фрагментах сведения, по мнению банка, необходимо было опровергнуть. Кроме того, банк полагал, что их публикация причинила ему убытки в сумме 20,7 млн рублей, а нанесенный нематериальный "репутационный" вред оценил в 300 млн рублей. Эти деньги банк потребовал взыскать с ответчика.
Спор о фактах
Итак, главный вопрос — был ли Альфа-банк "атакован клиентами" 6 июля прошлого года, были ли очереди в офисах Альфа-банка? К сожалению, однозначного вывода теперь сделать нельзя, поскольку суд первой инстанции фактически устранился от исследования этого обстоятельства.
Прежде всего чтобы суд мог собирать и оценивать доказательства, он должен собраться в законном составе. В стадии подготовки дела к судебному разбирательству представители "Коммерсанта" ходатайствовали об участии в рассмотрении дела арбитражных заседателей. Но это ходатайство было отклонено как "необоснованное". Однако оно и не подлежит обоснованию. В соответствии со статьей 19 Арбитражного процессуального кодекса здесь достаточно простого ходатайства любой из сторон процесса. Представители Альфа-банка, в свою очередь, заявили, что ходатайства о рассмотрения дела с участием арбитражных заседателей не было — ответчик якобы заявил ходатайство о рассмотрении дела с участием присяжных заседателей. Как пояснил корреспонденту "Денег" руководитель юридической службы Издательского дома "Коммерсантъ", действительно в письменном ходатайстве ошибочно вместо слова "арбитражных" было написано "присяжных". Но представитель ответчика вовремя заметил ошибку и собственноручно ее исправил. Зачитывая ходатайство, он просил, чтобы в рассмотрении дела участвовали именно арбитражные заседатели. И в материалах делах находится ходатайство с указанным исправлением. Впоследствии вопрос о незаконном составе суда был поставлен и перед апелляционной инстанцией. Однако она отказалась прослушивать аудиозапись предварительного судебного заседания, которая могла бы расставить точки над i.
Интрига с арбитражными заседателями имеет важное значение для понимания всего, что происходило в тяжбе с Альфа-банком. Арбитражные заседатели не являются профессиональными судьями, но, согласно федеральному закону, ими могут быть граждане, достигшие 25 лет, с безупречной репутацией, имеющие высшее профессиональное образование и стаж работы в экономической, финансовой, юридической, управленческой или предпринимательской сфере не менее пяти лет. Кандидатуры будущих арбитражных заседателей выдвигаются торгово-промышленными палатами, ассоциациями и другими объединениями предпринимателей, общественными объединениями или профессиональными ассоциациями. Мой собственный опыт показывает, что участие арбитражных заседателей обеспечивает объективное и беспристрастное судебное разбирательство в суде первой инстанции. Получилось же так, что, вопреки ходатайству одной из сторон, решение первой инстанции выносилось судьей единолично, и мне трудно поверить в объективность и беспристрастность федерального судьи Денисовой, удовлетворившей иск Альфа-банка по всем исковым требованиям.
Закон четко определяет, что должен доказывать истец, а что ответчик. Ответчик по искам о защите деловой репутации должен доказывать, что распространенные им сведения соответствуют действительности. Задача истца сложнее. В частности, ему необходимо доказать, что оспариваемые им фразы действительно представляют собой "сведения", а не мнение автора. В нашем случае также нужно было не только обосновать размер убытков, как это сделал Альфа-банк, но и доказать наличие причинно-следственной связи между понесенными убытками и незаконными действиями ответчика. Если допустить, что никаких очередей не было и "Коммерсантъ" написал неправду, то следовало доказать, что Альфа-банк ввергла в кризис исключительно одна публикация в газете.
Репутационный бред
Отдельных слов заслуживает новая юридическая конструкция, изобретенная представителями Альфа-банка и узаконенная арбитражным судом,— понятие "репутационного вреда". При этом суд сослался на мотивировочную часть определения Конституционного суда #508-О от 4 декабря 2003 года: ...Отсутствие прямого указания в законе на способ защиты деловой репутации юридических лиц не лишает их права предъявлять требования о компенсации убытков, в том числе нематериальных, причиненных умалением деловой репутации, или нематериального вреда, имеющего свое собственное содержание (отличное от содержания морального вреда, причиненного гражданину), которое вытекает из существа нарушенного нематериального права и характера последствий этого нарушения (пункт 2 статьи 150 ГК Российской Федерации). Однако арбитражный суд Москвы и все вышестоящие судебные инстанции дружно проигнорировали другой абзац из той же мотивировочной части: Проверка законности и обоснованности судебных решений, в том числе в части, касающейся выяснения того, был ли причинен какой-либо вред деловой репутации юридического лица в результате распространения не соответствующих действительности сведений, подлежал ли он компенсации в денежном выражении или мог быть адекватно компенсирован самим установлением факта состоявшегося нарушения, а равно установление допустимости применения и пригодности того или иного не запрещенного законом конкретного способа защиты в рамках соответствующего правоотношения связаны с установлением и исследованием фактических обстоятельств и не входят в компетенцию Конституционного суда.
Дадим здесь высказаться нашим читателям. Вот что пишет на форуме сайта kommersant.ru участник под псевдонимом Myname: Как раз из решения любому юристу видно, что все возможные аргументы юристами Ъ были выдвинуты. ...Применение арбитражным судом определения КС вызывает вопросы: а можно ли считать решением его мотивировочную часть? Толкование закона о КС позволяет сделать вывод, что есть решение как документ и решение как указание суда, подлежащее применению ("резолютивная часть"). Т. е. "решение в решении". Так вот, в указанном определении в его резолютивной части нет ни слова по поводу какого-то там "репутационного вреда". Что арбитражный суд посчитал репутационным вредом — в решении не указано. Если определение морального вреда (физические и нравственные страдания) содержится в ГК (и кстати, его сложно доказать), то что такое р. в.— неизвестно, суд не выяснил, в чем выразился этот вред в данном случае (просто передрал абзац из определения КС, где говорится, что р. в. отличается от морального вреда — кто бы сомневался!), и присудил огромную сумму в компенсацию неизвестно чего. "Мерой" этого неизвестно чего (р. в.) суд почему-то посчитал вещи сугубо материальные, имущественные — "уменьшение объема депозитной базы", "отток вкладов", что и в теории права, и в законодательстве давно и успешно именуется упущенной выгодой или убытками. Обоснования для применения именно этой имущественной меры к неимущественному вреду отсутствуют как в законодательстве, так и в доктрине. При этом одним из основополагающих принципов гражданско-правовой ответственности является то, что она носит компенсационную функцию, откуда следуют две вещи:
— никто не может получить больше, чем пострадал;
— неимущественный вред возмещается неимущественными же способами, а имущественный — имущественными.
В противном случае возникает неосновательное обогащение, что противоречит ГК. Компенсация морального вреда для граждан появилась у нас (с большим скрипом) только в 1995 году, с принятием нового ГК. Обоснования м. в. выдвигались как минимум с начала прошлого века и выражались в возможности человека испытывать отрицательные эмоции и боль (т. е. базировались на наличии центральной нервной системы). Отрицательные переживания компенсируются положительными, которые физическое лицо приобретет за деньги, полученные в компенсацию морального вреда. Как "соответственно" применить это правило к юридическим лицам, непонятно. Поэтому эта норма статьи 152 ГК — большая ошибка разработчиков кодекса. Видимо, писали в расчете на уровень сообразительности и здравого смысла, который у нас пока отсутствует. Юридическое лицо как персонифицированное имущество не обладает телом и центральной нервной системой, поэтому к нему нормы о моральном вреде не применимы ни соответственно, ни как-то еще. Репутация же как оценка извне третьими лицами не может в силу своей сущности быть исправлена иначе, как опровержением информации, репутации повредившей. При этом все вышесказанное — еще не самый большой ляп в решении АС города Москвы. Самым большим ляпом является отсутствие всякого подтверждения причинной связи между статьей и как убытками, так и "репутационным вредом". Получается, что суд сделал вывод: каждый, кто пришел за деньгами начиная с 7-го числа, пришел не забрать истекший вклад, не взять денег на колбасу, а в панике, возникшей под прямым или косвенным воздействием статьи. Но ведь это чистейшей воды бред! В общем, политика подмяла под себя законность.
Собственно, к этому добавить нечего. В "Коммерсанте" полным ходом идет подготовка жалобы в Европейский суд по правам человека в Страсбурге. Dura Lex продолжает следить за развитием событий.
МАКСИМ ЧЕРНИГОВСКИЙ, юрист
Редакция приглашает специалистов в области права поделиться своими знаниями с читателями "Денег", e-mail lawyer@kommersant.ru.
|