|
Апрельские казусы |
 |
| Фото: ИТАР-ТАСС |
День торговли
Пожалуй, одно из ключевых для российской экономики событий произошло в апреле 1990 года — именно тогда была предпринята первая попытка сделать торговлю свободной. Точнее, это была попытка легализовать действия спекулянтов, оценивавшиеся, согласно нормам советского права, исключительно в рамках Уголовного кодекса.
Как сообщал тогда еженедельник "Коммерсантъ", в самом начале месяца прошел пленум Верховного суда СССР, на который были вынесены два революционных предложения. Первое — считать, что действия лиц по реализации с целью получения материальной выгоды товаров или иных предметов, приобретенных за границей и перемещенных в СССР, спекуляцией не являются. Второе — признать, что действия лиц, скупающих сельхозпродукцию в колхозах, совхозах или у граждан и потом перепродающих ее, не образуют состава преступления (вывести из-под уголовной ответственности граждан, покупающих товары с целью перепродажи у торговых госпредприятий, никому и в голову не приходило).
Сегодня такой дифференцированный подход к происхождению товара ("купил за границей, неважно где", "купил в колхозе", "купил в советском магазине") выглядит, мягко говоря, диковато. Гораздо логичнее было бы обсуждать, наказуема ли в принципе перепродажа товаров с целью получения прибыли. Тем не менее пленум Верховного суда решил, что эти различия существенны, и принял только первое предложение — лишь вещи, привезенные в СССР из-за границы, стало возможно спокойно продавать без каких бы то ни было ограничений. Решение, конечно, половинчатое, но первый шаг к свободе торговли был сделан.
Вообще, ситуация с импортом в СССР к тому времени была близка к катастрофической, и власти стремились стимулировать ввоз товаров даже ценой отказа от базовых принципов социалистической системы хозяйствования. Так, 3 апреля 1990 года президиум Совета министров СССР рассмотрел вопросы внешнеэкономической деятельности кооперативов. И тоже принял революционное решение.
Премьер-министр Николай Рыжков поддержал выдвинутую представителями Союза объединенных кооперативов СССР (СОК) идею создания внешнеторговой структуры, альтернативной Министерству внешнеэкономических связей (МВЭС), и предложил СОКу совместно с Главной внешнеэкономической комиссией разработать новые правила торговли с иностранцами.
Примечательно, что представитель Главного управления таможенного контроля заявил, что ввоз и вывоз товаров кооперативы осуществляют почти без нарушений. Более того, нарушения, если судить по выступлениям участников заседания, бывают как раз тогда, когда кооперативы действуют на внешнем рынке не самостоятельно, а через МВЭС. Итоги заседания подвел Николай Рыжков. Суть его выступления — МВЭС занимается не тем, чем ему следует заниматься в новых экономических условиях. В любом государстве, отметил премьер, существует министерство внешней торговли, которое определяет внешнеэкономическую политику — независимо от формы собственности, превалирующей в стране. После чего экспертам стало понятно, что либерализация внешней торговли не за горами.
Отметим в связи с этим, что ветерком свободы вовсю веяло не только в сфере частной зарубежной торговли. В апреле 1990 года появился проект постановления о малых предприятиях (МП) в СССР — он был подготовлен Комиссией по экономической реформе, вынесен на рассмотрение президиума Совмина СССР, а затем — Верховного Совета СССР. Проект постановления содержал опять-таки революционное для советского права положение: малые предприятия могут создаваться не только юридическими лицами, но и гражданами. При этом МП могли осуществлять любые виды деятельности во всех отраслях народного хозяйства на основе различных форм собственности. Согласно проекту, даже малые предприятия, созданные на базе структурных единиц государственных предприятий, должны были обладать полной хозяйственной самостоятельностью, в том числе по своему разумению устанавливать цены на продукцию и размеры заработной платы работников.
К чему это привело, известно всем. С одной стороны — к бурному расцвету частного бизнеса на уровне ларьков и палаток (и, в частности, в форме ПБОЮЛ --"предприниматель без образования юридического лица") — в таком виде он живет и здравствует и сегодня, по крайней мере, если судить по городским рынкам. С другой стороны — к образованию огромного числа всяческих "пристроек" к госструктурам, которые охотно брались поставлять сырье и технику для нужд крупнейших предприятий. Известный анекдот про новых русских — "покупаю компьютеры и шмотки по сто рублей, продаю по двести, на эти два процента и живу" — родом именно из того времени.
День труда
Тем не менее нельзя сказать, что события апреля 1990 года стали примером торжества идей свободного рынка. И не только из-за половинчатости описанных решений властей. 6 апреля в Комиссию по экономической реформе при Совете министров СССР поступил проект закона о занятости, подготовленный Государственным комитетом по труду и социальным вопросам. В документе, в частности, были определены виды компенсации безработным, условия выплаты пособий по безработице, права безработного.
Неизбежным следствием внедрения этого закона в практику должно было стать возрождение бирж труда. К принятию соответствующего нормативного акта подталкивала лишенная идеологической окраски статистика. По тогдашним оценкам специалистов НИЭИ Госплана СССР, при переходе к рыночной экономике 25% работников ведущих предприятий и учреждений могли быть уволены. В итоге уровень безработицы должен был составить до 15% трудоспособного населения, а это — около 20 млн человек. По данным Госкомтруда СССР, к апрелю 1990 года в стране уже насчитывалось свыше 2 млн безработных — без учета показателя так называемой криминальной незанятости (лица без определенных занятий и находящиеся в местах лишения свободы), объем которой составлял около 6 млн человек. А также около 500 тыс. не имеющих работы беженцев. Вместе с тем на тот момент в СССР действовало более 80 центров и примерно 2 тыс. их филиалов, которые ежегодно трудоустраивали 3-3,5 млн человек, обеспечивая треть всего набора кадров на предприятия.
Как бы то ни было, в советском государстве появились безработные, принципиально отличающиеся по статусу от тунеядцев. Хотя сам закон "О занятости населения", придавший безработице официальный статус, был принят только через год, в апреле 1991-го. Закон предусматривал выплату соответствующего пособия, но не дольше чем в течение года. В созданный для этих целей фонд занятости предпринимателям было велено отчислять 1% средств фонда оплаты труда. Учитывая, что в этот же фонд нужно было вносить 37-процентный налог на социальное страхование и еще 1% отчислять в Пенсионный фонд, суммарный налог предприятий на заработную плату достиг 39%, не считая, конечно, подоходного налога с работников. Кроме того, в результате принятия закона к гарантированному ранее праву на труд в России прибавилось право на труд в любой другой стране. А также возможность более длительного, чем 24 рабочих дня, отдыха.
День спекулянта
Впрочем, к тому времени вопросы оплаты труда и компенсаций при потере работы отошли на второй план. 1 апреля 1991 года стартовала государственная реформа цен (подробнее о ней см. "Деньги" от 7 февраля и 7 марта 2005 года). А уже 2 апреля потребительский рынок страны, как писал еженедельник "Коммерсантъ", испытал самое сильное за 30 лет потрясение. Цены в государственных магазинах выросли, по официальным оценкам, на 65-70%. Одновременно с централизованным повышением цен органы власти на местах повысили тарифы на большинство видов услуг. Однако надежда советских граждан на то, что новые цены заставят появиться на прилавках хоть какие-нибудь товары, не оправдалась: практически никаких товарных запасов в преддверии реформы цен накоплено не было. По сведениям, получаемым от торговых баз Москвы, Ленинграда, Казани, Минска, Кемерова, Перми, к моменту переоценки они были практически пусты, то есть слухи о том, что товар придерживается в ожидании повышения цен, не подтвердились. В частности, московские базы, по официальным данным, располагали не более чем пятью наименованиями гастрономических и бакалейных товаров.
К концу первой недели реформы мало что изменилось. Ситуация с промышленными товарами, на появление которых в свободной продаже надеялось население, выглядела и вовсе парадоксальной. На из рук вон плохо оборудованных торговых базах провести переоценку даже того, что там было, оказалось совсем непросто: ручная "перемаркировка" отнимала массу времени, и промтовары в торговую сеть практически не поступали.
По экспертным оценкам, наиболее существенно выросли в цене продукты питания (почти в 2,5 раза), детские товары (более чем в 4,1 раза), школьные завтраки (в 2,5-3 раза). Таким образом, самый сильный удар последняя советская реформа цен нанесла по малообеспеченным слоям населения, где доходы в основном тратились на еду. Многие в одночасье оказались за чертой бедности.
Спекулянтам же государство сделало очередной подарок. В апреле 1991 года состоялись первые торги на валютной бирже Госбанка. В торгах смогли принять участие 10 коммерческих банков и одна финансовая организация — члены биржи. Правда, правила торгов устанавливали серьезные ограничения на покупку валюты: она продавалась предприятиям только при наличии контракта о закупке товаров за границей или же других документов, раскрывающих цели покупки СКВ. Как поясняли в Госбанке СССР, такое условие было введено для того, чтобы прекратить "неоправданное обращение рублевой прибыли предприятий, и прежде всего СП и кооперативов, в валюту". Тем не менее и здесь лед тронулся — валютообменные операции, на радость спекулянтам, начали приобретать характер цивилизованных.
День выборов
В постсоветское время апрельские действия властей в экономической сфере не были столь радикальными. Некоторым исключением можно, правда, считать распоряжение, подписанное в 1992 году Юрием Лужковым, которое ограничивало стихийную торговлю в Москве. Оно называлось "Об отмене ранее принятых решений исполкома Моссовета, регламентирующих выносную мелкорозничную торговлю в городе Москве". Согласно документу, установка торговых киосков, палаток, ларьков и павильонов стала возможна только после получения разрешения в префектурах, где к тому времени были созданы или создавались соответствующие комиссии. Правда, распоряжение не определяло критерии, которыми должны были руководствоваться эти комиссии, так что наведение нового порядка запомнилось в основном милицейскими охотами на торгующих у метро старушек да неофициальными жалобами предпринимателей на очередные поборы в пользу городских властей.
Впрочем, привести в чувство не в меру распоясавшихся представителей частного сектора уже тогда стало одной из основных задач внутренней политики. Например, 23 апреля 1992 года президиум Верховного Совета РФ одобрил проект закона "О внесении дополнений и изменений в законы РФ 'Об оперативно-разыскной деятельности в Российской Федерации', 'О государственной налоговой службе РСФСР, УК и УПК РСФСР'". Суть вносимых изменений сводилась к наделению управления налоговых расследований правом на оперативно-разыскную деятельность, а также к введению уголовной ответственности за уклонение от уплаты налогов.
Одно из самых знаковых не только для рынка, но и для страны в целом событий произошло в конце апреля 1996 года, накануне выборов президента России. 26 апреля было обнародовано заявление крупнейших российских бизнесменов, посвященное предстоящим выборам и вошедшее в историю как "письмо тринадцати". Кому конкретно адресовалось послание, непосвященному понять было трудно, так или иначе, его содержание в целом было миролюбивым, особенно это относится к преамбуле.
"Общество расколото. Этот раскол катастрофически нарастает с каждым днем. И трещина, разделяющая нас на красных и белых, своих и чужих, проходит через сердце России,"-- сообщали предприниматели. И далее: "Накаленность предвыборной борьбы побуждает противоборствующих политиков к тому, чтобы одним ударом разрубить узел проблем. Силы, стоящие за спиной политиков, ждут своего часа. Они выйдут на следующий день после победы любой из сторон. Это произойдет с роковой неизбежностью вопреки воле отдельных личностей. Ибо после июньского голосования фактически от лица меньшинства, каким бы оно ни было — красным или белым, будет получен мандат на реализацию правил жизни, категорически отвергаемых огромной частью общества. В итоге победит не чья-то правда, а дух насилия и смуты. Взаимное отторжение политических сил столь велико, что утвердиться одна из них может только путем, ведущим к гражданской войне и распаду России. В этот ответственный час мы, предприниматели России, предлагаем интеллектуалам, военным, представителям исполнительной и законодательной власти, правоохранительных органов и средств массовой информации, всем тем, в чьих руках сегодня сосредоточена реальная власть и от кого зависит судьба России, объединить усилия для поиска политического компромисса, способного предотвратить острые конфликты, угрожающие основным интересам России, самой ее государственности."
В общем, смысл обращения вроде бы был ясен: предпринимателям нужна стабильность, революций они не хотят. Вместе с тем стоит напомнить, что в тот момент шансы Бориса Ельцина выиграть кампанию выглядели, мягко говоря, не слишком убедительно, по крайней мере, в сравнении с шансами его главного оппонента, лидера компартии Геннадия Зюганова. И в этом свете "письмо тринадцати" было знаменательно тем, что содержало ряд весьма прозрачных намеков на то, кого поддержат представители бизнеса.
Вот что они написали: "Серьезная политическая угроза таится в том, что в случае победы на президентских выборах коммунисты реально могут предпринять попытку идеологического реванша. Это дает основание в очередной раз видеть в них силу, желающую принимать окончательные и жизненно важные решения как бы от лица всего общества. Мы понимаем коммунистов и признаем их политическую роль как выразителей интересов социальных групп, пострадавших в ходе непростых, а часто и ошибочных реформ. Однако коммунисты не должны настаивать на отказе общества от мучительных достижений последнего десятилетия. Осуждая исторические итоги этого десятилетия, обвиняя все другие силы в губительных шагах, коммунисты как минимум должны разделить с ними ответственность за развал СССР. На КПСС, преемницей которой объявила себя КПРФ, лежит и ответственность за поражения застоя. Именно под руководством КПСС страна проспала две технологические революции: современную индустриальную в 60-е годы и информационную в 70-е. Именно верхушка КПСС повинна в развале СССР. Именно этот развал повлек за собой необходимость проводить реформы в условиях дефицита государственного управления, и именно 'аварийность' этого реформирования привела к столь болезненным социальным издержкам. Используя в борьбе за власть ностальгию, тоску по безвозвратно утерянному образу жизни 70-х годов, коммунисты фактически делают то же, что и их противники! Те эксплуатировали несбыточную мечту населения о скором обретении западного благополучия. Эти эксплуатируют мечту о мгновенном возврате к стандартам жизни эпохи застоя. Думают ли политики о том, что произойдет после очередного неизбежного разочарования народа?"
Несмотря на, казалось бы, стандартные идеологические штампы, использованные авторами, "письмо тринадцати" является документом краеугольного значения. Стало понятно, что на предстоящих выборах бизнесмены поддержат Бориса Ельцина — хотя бы потому, что иной альтернативы коммунистам на выборах не было. Как известно, бизнес свое слово сдержал. Его массированная поддержка — финансовая и пропагандистская, через подконтрольные олигархам СМИ — сделала свое дело: Ельцин выиграл. Правда, президент был вынужден пожертвовать своей старой гвардией — вице-премьером Олегом Сосковцом, главой ФСБ Михаилом Барсуковым и начальником службы безопасности Александром Коржаковым, и к власти пришла более понятная бизнесменам команда во главе с Анатолием Чубайсом. А после окончания президентской гонки пришлось пожинать плоды сотрудничества с олигархами, пожелавшими получить дивиденды от общей политической победы. Таким образом российская власть попала в весьма щекотливое положение, а бывшие союзники в конце концов окончательно рассорились.
Как велись эти олигархические войны, мы расскажем в одном из следующих обзоров. Пока же, чтобы обозначить масштаб событий и то, какие деньги были поставлены на карту, приведем список авторов письма с указанием должностей на момент его опубликования. Вот эти тринадцать: президент группы "ЛогоВАЗ" Б. А. Березовский, председатель правления Сибирской нефтяной компании В. А. Городилов, председатель совета директоров группы "Мост" В. А. Гусинский, президент КБ имени Яковлева А. Н. Дундуков, президент МАК "Вымпел" Н. Б. Михайлов, президент нефтяной компании "ЮКОС" С. В. Муравленко, президент компании "Роспром" Л. Б. Невзлин, президент — генеральный директор АО "АвтоВАЗ" А. В. Николаев, председатель правления КБ "Возрождение" Д. Л. Орлов, президент АКБ "ОНЭКСИМбанк" В. О. Потанин, президент АКБ "Столичный банк сбережений" А. П. Смоленский, председатель совета директоров консорциума "Альфа-групп" М. М. Фридман, председатель совета директоров банка "Менатеп" М. Б. Ходорковский. Нетрудно заметить, что значительная часть перечисленных лиц — в немилости у нынешней власти, а иные и вовсе в бегах или под арестом.
ПЕТР РУШАЙЛО