31 января в Малом зале Филармонии PLAYel-trio — Юрий Мартынов (молоточковый клавир), Сергей Фильченко (скрипка) и Дмитрий Соколов (виолончель) — представило программу "Венок императору-освободителю".
Если музыка барокко окончательно становится достоянием аутентистов, то следующая музыкальная эпоха — век классицизма — в России пока остается за исполнителями академической ориентации. PLAYel-trio — один из двух стабильных отечественных коллективов, играющих музыку венских классиков на инструментах эпохи (второй — московская The Pocket Symphony Назара Кожухаря). Причем клавирист Юрий Мартынов участвует в обоих предприятиях, а молоточковый клавир вообще один на всю Россию (не считая нерабочих музейных экспонатов): в Московской консерватории он появился благодаря Алексею Любимову. Скрипач Сергей Фильченко и виолончелист Дмитрий Соколов — члены ансамбля Musica Petropolitana.
Программа была образцово обоснованна. Двести лет назад Александр I заступил на престол, и почему бы не поиграть музыку, посвященную ему, его жене Елизавете Алексеевне и матери Марии Федоровне. Самым скучным среди авторов подношений оказался Бортнянский, самым молодым — Бетховен. Венцы Плейель и Эберль и немец Хесслер (два последних жили и работали в России) представляли композиторов "второго ряда", чьи опусы на Западе все больше входят в концертную практику. Модные сочинители эпохи Гайдна — Бетховена, они и сегодня выдерживают соседство великих. Музыка их оказалась по-своему совершенна, и жаль, что публику отпугнули незнакомые имена.
Стиль жизнерадостных "малых венцев" (впрочем, охотно писавших минорную музыку) еще как-то можно суммировать и оживить общими приемами игры на старинных инструментах. Раздувающиеся и опадающие длинные ноты скрипки, мелкая дикция клавира — в музыке трогательной подобные завитки трогают вполне надежно. Однако шитый мелким бисером Бетховен звучал уже несколько упрощенно. Бетховен - он ведь не трогает, а впивается в глотку (как сам про себя сказал). Его затруднительно играть лишь как героя своего времени: исторической верности тут мало. Впрочем, Седьмая скрипичная соната все равно стала самым значительным номером программы. Фильченко и Мартынов передали чувственную соль этой музыки — маниакальный натиск, одержимость, полное отсутствие надежности и концертного лоска. На сцене происходила настоящая борьба исполнителей и композитора, и в этот момент становилось ясно, за что Бетховена не любили тогдашние музыканты: за это же его любят сейчас.
PLAYel-trio находится в стадии становления. Поскольку все музыкальные слова аутентист произносит отчетливей и доходчивей, с гораздо большим дидактизмом, нежели его коллега-академист, — ему все дается трудней. Музыканты, хоть и практикующие аутентизм с десяток лет, воспитаны все же на современных инструментах; старинные им, кажется, до сих пор слегка жмут. Качество звука, а иногда и интонация у струнников страдает; пианист воюет с разбитым хаммерклавиром. Вопреки материальным трудностям различного свойства PLAYel-trio уже теперь демонстрирует весьма значительные исполнительские идеи, подлинную сценическую мощь и грацию. А лоск нарастет.
БОРИС ФИЛАНОВСКИЙ