Президент Владимир Путин заявил, что Россия не ставит целью уничтожение Украины. На вопрос, не жалеет ли он о своих личных решениях, глава государства ответил отрицательно. Текущую ситуацию Путин назвал малоприятной, однако другого выхода у руководства страны не было. Нужно было принимать меры, дабы избежать худших последствий. Политический обозреватель “Ъ FM” Дмитрий Дризе считает, что Кремль решил немного смягчить риторику.
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Фото: Юрий Мартьянов, Коммерсантъ
Президент России Владимир Путин выглядел спокойным, может быть, даже подчеркнуто спокойным. Никому от него в этот раз особенно не досталось. Даже пассаж о немецких орудиях, что опять стреляют в русских солдат, остался без какой-либо эмоциональной реакции и ярких эпитетов. Что здесь скажешь? Можно выразить сожаление, но не более того.
После обязательных комментариев по основной теме мероприятий в Астане — сотрудничества на постсоветском пространстве — перешли к главному. К тому, что волнует, без преувеличения, все российское общество, а именно к частичной мобилизации. Слишком много вопросов возникает у народа российского, и ответов на них значительно меньше. Что там греха таить, многим может показаться, что она вовсе не частичная, а, скажем так, более масштабная.
И вот очередное совпадение: 14 октября в Москве и Санкт-Петербурге началось очень уж нервно. Самое популярное слово — облавы. Полиция, военкомы вручают повестки, ходят по домам — здесь человека забрали, там повели в автобус, а вот гражданина с бронью отправили на сборный пункт. И даже не одного, а целое предприятие.
После череды разъяснений президент выносит главный вердикт: мобилизационные мероприятия должны завершиться в течение двух недель.
Хотя линию соприкосновения нужно держать — здесь одних контрактников недостаточно. И отдельно нужно выделить момент с уехавшими — тоже больной вопрос. Кремль, судя по всему, призывает не судить всех скопом, а разбираться — не все же злостные уклонисты. Кто-то испугался и уехал на эмоциях, как говорится, психанул. Но не будем давать советы, ибо пока дойдет до мест, а там поймут и так далее.
Собственно, из всего сказанного вытекает второй главный вопрос: что же в итоге будет с Украиной? Какова судьба специальной военной операции, закончится ли она и когда? Здесь конкретики меньше. Посыл, видимо, такой: не от нас зависит. Мы всей душой, а Киев от переговоров отказывается, западные бывшие партнеры, по сути, тоже.
Президент России Владимир Путин:
Как только войска от Киева отошли, желание вести переговоры у киевских властей тут же пропало. Вот и все. Если они созреют для этого, пожалуйста.
Только президент Турции Реджеп Тайип Эрдоган подходит к делу конструктивно. Непонятно, поедет ли Владимир Путин в Индонезию на саммит «двадцатки». Пока больше похоже, что нет. Говорить-то не о чем и не с кем — не о климате же дискутировать в столь сложный исторический момент. Проскальзывает фраза: когда российские войска стояли в пригородах украинской столицы, украинцы были сговорчивее. Тем не менее, видимо, новых масштабных ударов не ожидается, но, опять же, обстановка меняется.
Завершается пресс-конференция главы государства на философской ноте: мы ни о чем не жалеем — выхода у нас не было. Сохранится ли Украина как государство? Задачу их уничтожения не ставим, но, судя по всему, от них самих многое зависит. Благоразумными нужно быть. Сами виноваты — вот воду в Крым перекрыли, пришлось с помощью армии открывать канал.
Можно рискнуть предположить, что повышение ставок решено поставить на паузу. Вместо этого — приглашение бывших партнеров к переговорам. Как бы то ни было, смягчение риторики налицо. Судя по всему, дано добро посредникам — президенту Турции и арабским монархиям — продолжать свою работу. Подвижки есть, в частности, в обмене пленными. Не последнюю роль играет ситуация внутри страны — успокоить нужно общество. Мобилизация плюс перспективы ядерной зимы — действительно перебор.
Новости в вашем ритме — Telegram-канал "Ъ FM".