Бернс (Robert Burns) для шотландцев — что Пушкин для нас. Но не "Повести Белкина", а "Душа моя Павел, держись этих правил..." Благодаря энергии шотландской диаспоры Бернса знают во всем мире, благодаря гению Маршака в России его еще и любят. Социалист и ловелас, писавший про гордость бедняков, но более любезный народу воспеванием "девчонок" (lassies) — прекрасная эмблема для каледонского вечера, его день рождения — повод отпраздновать всю культуру Шотландии.
Во вторник в пять вечера Дом дружбы принимал конкурс для старшеклассников на знание Шотландии. Победители уже оформляют загранпаспорта. Сразу после конкурса все расселись в огромном белоколонном зале и принялись внимать банджо и мандолине, скрипкам и гитарам, волынке и электроаккордеону. Играли как аборигены в кильтах, так и отечественные умельцы. Дети помладше и их родители старательно хлопали в ладоши и притопывали в такт, школьники постарше обживали курилку. Карманы не совсем привычных для них пиджаков оттопыривались от бутылок "Айрн брю". Крепчайшая газировка цвета искусственного загара — второй по значимости шотландский напиток. О первом невозможно было забыть при всем желании. Если портрет именинника висел на простом стенде перед сценой и был виден далеко не всем, то над самой сценой красовались два стяга с изображением истинного героя вчера, который, как ревизор, царя в мыслях присутствующих, появляется только в конце. Это был Вильям Грант (William Grant) — человек и виски, основатель семейного дела по перегонке скотча.
Без его ободрения танцы поначалу как-то не шли. Первые попытки излучали неловкость. Сидит человек двести на стульях, а тут выходит на лобное место парочка с неестественно широкими улыбками, которые движутся отдельно от лица, и пытается изобразить лихость и искренность веселья. Это больше походило на "свидетельство" в религиозной общине: "А что нам расскажет брат Дункан?" Однако вскоре количество пар увеличилось. Последовательность па до конца не знал никто. Но дети очень старались. Увидеть это стоило хотя бы ради сцены приглашения на танец: "А вы не танцуете? Пойдемте, я тоже не умею." И ну отплясывать Gay Gordon.
Играли неплохо, но чистое кантри (американское, кельтское), не расцвеченное фантазией исполнителя — вещь достаточно занудная. Его заунывно-репетитивные патерны хороши в качестве ритм-секции; солировать же должен гул пивной, шум деревенского праздника, возгласы и цоканья подпивших горцев. Широкой публике была предложена (за 30 руб.) только кулинарная составляющая — традиционные на любом бернсовском вечере haggis — горячая колбаса из бараньих потрохов со специями, и neeps & tatties — картофельное пюре и кубики вареной репы. С этим, как с русской воблой и английским spam'ом, надо вырасти — чужакам не понять.
Наконец узкая группа профессиональных друзей с иностранцами и друзей Дома дружбы спустилась в отдельный кабинет, где русские утолили жажду грантсом, а кельты-лабухи налегли на водку и крем-содовую. По-хорошему, с этого надо было начинать. На следующий день в "Астории" состоялся бернсовский бал для директоров компаний и дипкорпуса.
СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ