Приятный и полезный вечер

       В минувшую пятницу в Гранд-отеле "Европа" прошел благотворительный вечер в поддержку официально открывшегося вчера музея Владимира Набокова. Стараниями спонсоров вечера, преимущественно компании Dimler Chrysler и самого отеля, по этому поводу в Петербург прибыл единственный сын писателя Дмитрий Набоков. С подробностями ИВАН ТРЯПИЧКИН.

       Все приглашенные, приобретая билеты, делали какой-то благотворительный взнос на нужды набоковского музея. Спонсоров было много, их пожертвования были разнообразными. В вечере чувствовалась приятная заданность, и он был каким-то уж очень европейским на фоне всей прочей светской петербургской жизни. Гости были настроены торжественно и одеты по-вечернему. Присутствовали директора дружественных музеев Борис Аракчеев и Нина Попова, начальник протокола мэрии Иван Арцишевский, гендиректор реставрационной фирмы "Арт-эксперт", помогавшей в реставрации музея, Михаил Асеев. Художник Егор Остров пришел на вечер после вернисажа собственной выставки, актриса и модель Ирэна Куксенайте — после концерта "Дюран Дюран". Не было, правда, никаких писателей или поэтов, разве только набоковед Александр Долинин. Но зато все присутствующие, несомненно, смотрели фильм "Лолита".
       Для заместителя главы представительства Dimler Chrysler Беате Райбольд (Beate Reibold) было сюрпризом узнать, что их марка — любимая для Дмитрия Набокова, бывшего автогонщика. В концерне были уверены, что он только оперный певец. Впрочем, гости выказали чуть большую осведомленность: художник Тимур Новиков, например, сразу же отметил, что "Гумберт увез свою Лолиту на машине 'Даймлер-крайслер-бенц'". Сам же господин Набоков увлекательно рассказал, что однажды отец оказался с ним в машине вдвоем, без жены, чьи благородные попытки сократить скорость он всегда поддерживал, и тут же сказал "ну а теперь покажи, на что эта машина годится" — и они понеслись.
       Нынешний римско-патрицианский облик Дмитрия Владимировича сливается с общим представлением о внешности его отца. Высокий, седой, величественный, при этом еще полный жизненных сил, с глубоким выразительным голосом и, главное, замечательно схожий с отцом складом своей речи. Звуками и смыслом его речи слушатели просто упивались. Господин Набоков читал стихи своего отца из первого тома его собрания сочинений, которое он составляет. Потом речь пошла о бабочках, об их колдовской красоте, об их тончайших абрисах, о сумасшедших удовольствиях охоты. Об отце, о его сложнейшем чувстве юмора. Нежно говорил о матери, на нее он тоже, кстати, похож. И кроме прочего сказал, что не может "простить цензуру смерти, наложенную властями того мира на работу, которую вел мой отец". Как он увидел его во сне: идущего через площадку сада, через пахучую черноту, сказавшего "знаешь, а я тут заодно с духовенством". После стихов и мемуаров господин Набоков подарил музею одно из последних изданий Набокова, включающего стихи и главы, не включенные в "Дар".
       Музыканты из ансамбля "Музыка Петрополитана" Ирина Шнеерова и Андрей Решетин сделали свое музыкальное приношение, исполнив сонаты Франца Бибера и клавесинную пьесу Генри Перселла. Оба играли с воодушевлением и по-русски, с душой. Затем гости перешли к ужину, поданному в кафе "Мезонин". Ужин был изобилен и тонок, подавали и норвежского лосося, и горячую кулебяку, и разное жаркое, и чудные десерты, и белое и красное бордо.
       Господину Набокову никто особенно не надоедал, хотя за его столиком часто сменялись гости.