Вчера в филиале Музея политической истории России по известному адресу ул. Гороховая, 2, открылась выставка "ВЧК, КГБ, ФСБ — против шпионажа и терроризма". Это событие не привлекло внимания горожан, но заинтересовало корреспондента Ъ МИХАИЛА ТРОФИМЕНКОВА.
Когда люди интересуются, к какой дате приурочена выставка, директор музея Людмила Михайлова задорно отвечает: "А ни к какой!". Просто молодежь, идущая в музей, по словам госпожи Михайловой, потоком, больше всего озабочена в наши дни проблемами государственной безопасности. На выставке можно увидеть детскую записку очаровательной Юли Алексеевой — ныне курсанта Академии ФСБ, в которой она обещает маме больше не врать. Шпионаж и терроризм — только предлог, хотя и шпиономания, и страх перед терроризмом присущи атмосфере в стране. Сверхзадача выставки — утеплить образ бойцов невидимого фронта. Поэтому от профессионалов выставку открывал "чекист с человеческим лицом" Павел Константинович Кошелев, известный диссидентам 1970-1980-х как Павел Николаевич Коршунов, а ныне отвечающий в городе за кинематограф. Он зачитал стихи о "трудной работе ради безопасности страны". Утеплительные работы проведены казенно-простодушно: выставка напоминает красный уголок в каком-нибудь заполярном клубе КГБ. Да и публика выглядела по-домашнему: музейные работники, скромно одетые пожилые люди и несколько прелестных девушек.
Генерал Зайцев, командир группы "Альфа", убившей афганского президента Амина с домочадцами, подарил музею свой пропуск на Российскую партийную конференцию и зажигалку с логотипом какого-то чемпионата мира. Невольно начинаешь подозревать двойное дно подарка и рыться в памяти: кого это за последние годы убивали на мировых спортивных форумах. Музейными ценностями оказались и дипломы генерала Цаплина, главы КГБ Литвы во время бойни у Вильнюсской телебашни, и поздравительная — с "праздником Великого Октября" — телеграмма митрополита Алексия главе Ленинградского КГБ в 1989-1991 годах генералу Куркову. Документ абсурдистский (особенно если вспомнить, что в стране уже бушевала перестройка), но ирония здесь не предусмотрена. Даже чеченская война одомашнена. На любительской фотографии сидят нормальные мужики с гитарой, за разобранным столом. Оказывается, оперативники ФСБ.
Выставка убеждает в том, что с 1917 года в России не было террористических организаций. Единственный спланированный теракт в Ленинграде произошел в 1927 году: заброшенные из-за границы генералом Кутеповым офицеры метнули бомбу в партийный клуб на Мойке. Впрочем, они ушли за кордон, а самого генерала через три года в Париже похитили и прикончили агенты ОГПУ, о чем на выставке ни слова. Но это и единственный теракт, вообще упомянутый на выставке. Прочие, совершенные одиночками, — убийство Урицкого в 1918 году, покушение на начальника ГПУ Мессинга в 1926 году, не говоря уж об очевидно провокационном убийстве Кирова — в экспозиции не упоминаются. Охрана же высокопоставленных гостей или участие в военных действиях — не совсем по теме выставки.
Тема шпионажа заявлена изъятой в 1985 году у агента камерой Sony. Из реальных свершений — две грандиозные провокации с целью затащить в СССР при помощи несуществующих контрреволюционных организаций авантюриста Сиднея Рейли и Бориса Савинкова. Единственная боевая операция, которой можно гордиться, — разгром школы абвера в поселке Печи 1 января 1944 года. Но она относится к тому редкому для органов периоду, когда и у них, и у народа был реальный враг.
Впрочем, боевое прошлое — не главное на выставке. Главное — реанимация мечты Маяковского о том, чтобы юноша, обдумывающий житье, делал жизнь с товарища Дзержинского.