В пятницу вечером концертом Тото ла Момпосина (Toto la Momposina) открылась неделя Колумбии в Петербурге.
Представлявшая концерт Александра Бехарано (Alexandra Bejarano), президент фонда "Мосты", в первых же строках своего письма заявила, что Колумбия — страна не наркотиков, а "фруктов, нефти", и еще целой кучи разных приятных вещей. Ответом зала был смех, но добрый. Публика — аншлаг плюс стоящие в проходах: представители диаспоры принесли даже грудных детей — пришла веселиться, и со временем она свое взяла. На фоне радостного задника (город Солнца, пальмы, парусники) появились семь музыкантов в костюмах гаучо и выдали "интро" на тамтамах. Затем — "гудвиновский" мощный уверенный голос из-за кулис, и потом под сладостный выдох зала — и сама Тото в красно-лимонно-зеленом сарафане. Сначала она ограничивалась архаикой — пропевала отдельные фразы, вырывавшиеся из сухого булькания перкуссий. Плясали даже в задних рядах, повторяя тотины вращательные движения тазом. Один из коренастых марьячи выскочил к певице и принялся, призывно дрыгаясь, не без намека враскорячку двигать телом. Все говорило о том, что мы имеем дело с представителями континента, которому за века колонизации суровые миссионеры так и не сумели привить ханжеское отношение к сексу. И одновременно стало ясно, что перед нами — отлично отработанное шоу, дающее право каждому из музыкантов на сольный фокус. Зал заходился от восторга, когда барабанщик лупил по тамтаму ботинками, что твой Хрущев в ООН, а пятерка мачо виртуозно манипулировала с маракассами.
В речевых отступлениях Тото ла Момпосина вела себя как внештатный посол Колумбии. Несла благую весть о Родине. Пиарила мучимую войнами страну. Некоторые песни походили на античный театр времен Эсхила — диалог одного актера с хором донов в сомбреро. Уже после первых номеров разгоряченные зрители заполнили пазухи по бокам просцениума. Музыкантов прибавилось — заступили трубы и дудки. Из всех групп инструментов именно духовые — экстатичны. Недаром энтузиазм (по-гречески буквально "боговдухновение") вызывают и рык шофара, и присвист флейт-пикколо, и военный оркестр с "Прощанием славянки". Зрители сливались в коммунальном экстазе, а заскучавшие на более этнической первой половине концерта, в спешке допивая коньяк, возвращались в гудящий зал. Пошла в пляс и сама госпожа Бехарано. Повеяло духом шестидесятых, когда латиноамериканская музыка была важнейшим компонентом крепчайшего коктейля "Куба — далеко, Куба — рядом", включавшего в себя динамит герильерос, прозу "магических реалистов" и выловленного Хэмингуэем тунца.
Утесоподобная Тото с лицом пьяной луны — настоящая латиноамериканская "мама", Mutterlieb, мать-земля к себе зовущая. На зов природы с живостью откликнулся авангард молодежи, приглашенный заполнить сцену под последнюю бисовую композицию. Зал был вынужден разделиться на эксгибиционистов и вуайеров. С полсотни пионеров создали массовку, которую некоторые ошибочно называли оргией, но которая вполне могла в нее перерасти. Остальных качало, как на корабле или пятничным вечером в дублинской пивной. Обкомовский зал, чьи стены привычны к партхозактивам и выступлениям сатириков, надо было как-то ломать. Колумбийцам это удалось.
СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ, МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ