Целый блок фильмов пронизан желанием показать сытому Лондону, как живется на "далеком севере" или даже заморском юге, с каким невообразимым акцентом там произносят ругательства. В "Крысолове" (Ratcatcher) Линн Рэмзи (Lynne Ramsay) — тяжелое детство в маленьком городке, деревянные игрушки, голые коленки соседской девчонки. В "Сиротах" (Orphans) Питера Маллена (Peter Mullan) — шотландская семья, потерявшая мать. В ночь перед похоронами девочка-инвалид теряется, один брат умудряется получить ножевое ранение, другой колесит с дробовиком по Глазго в поисках обидчика, а третий — святой идиот — скорбит в церкви, с которой буря сносит крышу. Воссоединение — на могиле матриарха. Герои, за исключением костюмной драмы "Дом, где царит веселье" (The House of Mirth) Теренса Дэвиса (Terence Davies), все больше из низов. В хоре певцов социального беспокойства особенно громок голос Кена Лоуча (Ken Loach), патриарха пролетарского кино Британии. Его давний фильм "Меня зовут Джо" (My name is Joe) — монумент задиристым рабочим, являющим тот же дух вольности, что и клубные эксцентрики. А "Хлеб и розы" (Bread and Roses) — пафосный гимн мексиканским поломойкам, бьющимся с гринго за право на профсоюз. "Однажды в сентябре" (One Day in September) Кевина Макдональда (Kevin Macdonald), единственный документальный фильм программы, сражает выигрышным, как ни цинично, сюжетом. Мюнхен, Олимпиада 1972, террористы, гибель израильской сборной.
Схватка с Голливудом в Британии, учитывая почти общий язык, идет практически в тылу врага. Британцам легче, чем континентальным европейцам, получить "Оскар", легче завоевать систему изнутри, заставить Америку, а за ней и весь мир смотреть свое кино. Самый удачный фильм кинонедели "Билли Эллиот" (Billy Elliott) Стивена Дэлдри (Stephen Duldry), сплавивший горняцкий колорит с голливудской сказкой. История паренька из шахтерского поселка мрачной тэтчеровской поры, который просто "хотел танцевать" и, несмотря на сопротивление семьи, дошел до лондонской сцены, оказалась архетипичной. Кадр тщательно выстроен: синие джинсы на фоне красных кирпичных стен, северная дымка, фредастеровские танцы со всем, что ни попадет под руку. Еще одна победа над Голливудом его же оружием — "Большой куш" (Snatch) Гая Ритчи (Guy Ritchie) — комедия масок подпольных импресарио, дельцов-ювелиров, обаятельных головорезов, включая "Бориса-бритву" — кармического наследника непоборимого Распутина. Филигранный монтаж и цветовая гамма, знакомые по "Картам, деньгам, двум стволам", выводят эту гангстерскую байку на новый уровень.
Самая новаторская картина — "Временной код" (Time code) Майка Фиггиса (Mike Figgis) подрывает Голливуд изнутри. Четыре экрана, цифровое видео, синхронное последовательное действие без стыков. Бахрома из хичкоковской "Веревки" (The Rope). Забавно, что идея фильма объяснена в монологе его наиболее претенциозного персонажа: "Выйти из-под влияния Эйзенштейна и Вертова, ответить на вызов новых технологий". Только вот антиголливудский фильм снят в самом Голливуде с местными, то есть мировыми звездами.
СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ