В минувший понедельник в ДК им. Ленсовета состоялся творческий вечер Андрея Кончаловского, где впервые была представлена его новая книга "Белая сирень". Попутно выяснилось, что автор теперь не только кино- и театральный режиссер и писатель, но и народный целитель.
У входа в ДК стояли девушки и проводили социальный, как они выражались, опрос на тему "Откуда вы узнали об этом мероприятии". Начинающие социологи сообщили, что нашлось всего два любителя газет — остальных привлекли афиши. Неудивительно: по количеству расклеенных по городу портретов было похоже, что господина Кончаловского куда-то выбирают. Партер оказался заполнен едва на треть, зато публика пришла в высшей степени приличная. В основном, конечно, дамы средних лет, но также и красивые юные барышни в очках, несколько парочек и даже женщина в капитанском мундире.
В фойе активно продавалась новая книга режиссера "Белая сирень". Аккуратный томик стоил 80 рублей, а за 100 можно было приобрести его уже с автографом. Место для Андрея Сергеевича оформили с душой: на столике стояли цветы, чуть позади стула нечто раскидистое — как минимум, рододендрон, а к занавесу пришпилили пальмовую ветвь: вероятно, как символ нереализованных режиссерских амбиций.
Наконец гул затих, Кончаловский, сутулясь, вышел на подмостки. Он немедленно овладел залом. Произошло это так. "Удивительно, — воскликнул режиссер, — просто удивительно, что пришел народ!" И тогда из темноты донесся протестующий женский голос: "Неудивительно!". И тут же другой: "Мы вас любим!". Загремели аплодисменты, герой скромно заулыбался. Вообще-то, можно было уже расходиться: катарсис, пусть и преждевременный, случился.
Но господин Кончаловский продолжал кокетничать. Он признался, что у него серьезные проблемы творческого порядка, что он не верит в собственное улучшение ("ну, вы по книжкам знаете...") и не понимает, почему же все хотят услышать от него советы о жизни. Но раз уж люди просят, приходится эти советы давать. Тем более, что у всякого, кто встречает его, Кончаловского, на улице, сразу светлеет лицо.
Потом, как водится, переключились на критиков. Режиссер со знанием дела заметил, что все они — онанисты, хотя и нужны, "как слепни на теле быка". Чехова и Рахманинова, провел он историческую параллель, тоже терзали всякие писаки. И где они теперь? А вот вы, простой народ, заключила жертва клеветников, критиков не читаете, и правильно делаете.
О Рахманинове Кончаловский заговорил не зря. Как оказалось, именно о нем книга — сценарий несуществующего фильма, написанный совместно с Юрием Нагибиным. Белую сирень постоянно ("в том числе и зимой") присылала композитору анонимная поклонница. И сирень эта — "красивая, почти как новелла Стефана Цвейга" метафора России. На простой взгляд, метафора пошловата, но режиссеру, конечно, виднее.
Тут начали присылать записки из зала. Вопросы в них содержались острые: "Встанет ли Россия на ноги?", "Ваше мнение о большой и чистой любви?" и даже: "В чем смысл бытия?". Господин Кончаловский отвечал обстоятельно и поведал немало ценных сведений. Например, что на ошибках учатся. Что лучшее место - там, где вас любят. Что любовь - это очень сложное чувство. "Вы знаете... — размышлял режиссер, — талант... он ведь, на самом деле, всегда пробьет себе дорогу... понимаете?..". На вопрос об отношении Кончаловского к грузинам, он сообщил, что все народы хорошие и "даже я не все понимаю в грузинской культуре". Далее последовал пространный экскурс в историю средиземноморской культуры, которая Андрея Сергеевича очень интересует. Ее содержание оратор определил как "сыр, вино, оливки, чеснок..." Попутно выяснилось, что из Китая шел Великий шелковый путь, а Александр Македонский завоевал Египет.
Все, конечно, ждали, когда же спросят о рекламе витаминов. Наконец, этот момент настал. И творческая встреча приобрела стилистически завершенную форму терапевтического сеанса. Кончаловский рассказывал о витамине С, о препаратах, которые следует принимать, о пользе чистых воды и воздуха, о том, что раз в день обязательно надо пропотеть. Режиссер совершал руками пассы, взывал к сознанию зрителей, обещал человечеству бессмертие через 50 лет. "Вы натуральны, как морковка!", пришла из зала восторженная записка, и Андрей Сергеевич с достоинством принял заслуженный комплимент.
Кончаловский взглянул на часы и обнаружил, что говорит уже полтора часа. "Напоследок, — стал он закругляться, — хочу сказать вам только несколько важных вещей. Не забывайте о своем здоровье!". Режиссер секунду помедлил. "Если будет здоровье, все остальное приложится". Тут Андрей Сергеевич задумался уже надолго. "Здоровье, как говорится, это самое важное..." В зале зашептались. Стало казаться, что какой-то механизм дал сбой, и сейчас случится что-нибудь ужасное. Но Кончаловский бодро вскочил, бросил "спасибо!" и, уже не сутулясь, исчез со сцены. Зажегся свет. Зрители, просветленные и пропотевшие, медленно потянулись к выходу.
СТАНИСЛАВ ЗЕЛЬВЕНСКИЙ