Главным событием фестиваля "Петербургская музыкальная весна" стало возвращение на петербургскую сцену легендарного дирижера Игоря Блажкова. Апостол новой музыки в Ленинграде 1960-х, он играл Шенберга, Вареза, Денисова и прочих "формалистов и декадентов", переписывался со Стравинским и Юдиной и возродил к жизни Вторую и Третью симфонии Шостаковича. Не меньше Блажков прославился исполнением музыки старинной. И в последние годы оказался главным оппонентом крупнейшего баховеда Кристофа Вольфа (Christoph Wolff) в сенсационном деле о коллекции баховских рукописей. Игорь Блажков руководит камерным оркестром в Киеве, много гастролирует за рубежом, записал более сорока дисков. Интервью у ИГОРЯ БЛАЖКОВА взяла корреспондент Ъ ОЛЬГА МАНУЛКИНА.
— В 1968 году меня уволили из Ленфилармонии. Был донос первому заму Фурцевой Кухарскому: в Ленинграде исполняют всяких авангардистов. Министерство культуры прислало комиссию. Просмотрели программы, выписали все подозрительное вместе с именем дирижера. Получилось: Блажков, Блажков, Блажков — и чуть-чуть Рождественского. Следующий мой концерт запретили, собрали коллегию министерства, вызвали директора и худрука филармонии и устроили разнос. Было предложение лишить меня права выступать на концертной эстраде, но ограничились рекомендацией меня уволить. Материалы коллегии разослали во все концертные организации СССР — это означало волчий билет. Нашелся только один человек — директор Укрконцерта Кулаков: он меня буквально "внедрил" в Киевский камерный оркестр и прятал от нашего министерства. В 1977-м благодаря Мравинскому мои контакты с Ленинградской филармонией возобновились, и до 1988 года я выступал здесь регулярно.
— А с 1988-го вас больше не приглашали?
— Нет, и точно известно почему. Когда после Мравинского в филармонию пришел Темирканов, он вычеркнул все концерты дирижеров Блажкова, Рождественского и Светланова. С тех пор я не бывал в Петербурге.
— Для поколения 1960-х ваши программы были университетами современной музыки. Как пропагандировать ее сегодня, когда интерес к запретному плоду сменился отторжением?
— Все объелись авангардом, причем отнюдь не первоклассными сочинениями. По сути дела ведь было не течение, а целая эпидемия авангардизма: перегнули палку, потеряли чувство меры. И отбили охоту, у меня тоже. За вторую половину века написано такое несметное количество музыки, что даже музыканту, не то что простому слушателю, трудно разобраться, что из этого истинно. Нужен тщательный отбор.
— Вы выступили с опровержением сенсационной находки Кристофа Вольфа — коллекции баховских рукописей и старопечатных изданий из собрания Певческой академии в Берлине, попавшей в Киев во время войны. Вы многие годы изучаете и исполняете эти сочинения. Какова ваша позиция в вопросе о судьбе коллекции?
— Вольф через агентство Reuters оповестил весь мир о том, что он первым нашел коллекцию, что это архив забытый, закрытый, якобы строго охранявшийся КГБ. А я рассказывал о коллекции во всех украинских газетах и постоянно играл эти вещи. Меня возмутили переговоры Вольфа с нашими чиновниками о том, чтобы снять микрофильмы и получить право первых изданий, исполнений и т. д. Чиновники тут же ощутили зуд к деньгам (председатель архивов — бывший многолетний директор партийного архива ЦК компартии Украины). Мне удалось эти переговоры затормозить. Я считаю, что сначала Украина должна использовать эти материалы. И что если их возвращать, то истинным хозяевам, то есть Германии, а не Америке, где сейчас работает Вольф. Когда Кучма был в Германии, он неожиданно пообещал Шредеру, что Украина вернет коллекцию. До этого шли переговоры об условиях передачи: взамен вернуть захваченное во время оккупации (8-10 тысяч памятников искусства). Вопрос реституции непростой. Чтобы президент мог возвратить коллекцию, должно быть решение Верховного совета. Позиции президента там шаткие, а если он это сделает без решения Верховного совета, то будет просто судебное дело.