Проекты, отобранные для юбилейных торжеств, по большей части поражают размахом и какими-то барочными излишествами. Они словно созданы для неведомого чудо-города. Меж тем ежедневно видишь неработающий светофор на углу Невского и Литейного, темные дворовые светильники, отсутствие урн. В Зоопарке нет ни слона, ни бегемота. На раздолбанных мостовых — многокилометровые пробки. Последний подземный переход под Невским вырыт в годы Григория Васильевича Романова. Широкая программа насыщения города сетью европейски-изящных общественных туалетов — сорвана. В центре годами стоят руины неремонтирующихся зданий: можно снимать кино о Гамбурге 1945 года, беря за это с Голливуда неплохие деньги.
При таком состоянии вещей городской власти следовало бы заняться чем-нибудь очевидным и насущным. Но ее волнуют только начинания масштабов, невиданных со времен Очакова и покоренья Крыма. Аллея, ведущая к Михайловскому замку, согласно последним юбилейным предначертаниям будет вырублена. Сам замок и памятник Петру окружат каналы (засыпанные в 1820 году). Площадь Коннетабля будет выглядеть как в короткое царствование Павла. Проект этот был бы логичен при еще большей последовательности: восстановление плаца на Марсовом поле, снос постпавловской застройки во всем районе, разрушение Исаакиевского собора. Почему именно этому давно обжитому городскому кварталу придается такая необычайная историческая аутентичность? Как совместить ее с новостройками у Михайловского манежа и Цирка, с писающим мальчиком на другом берегу Фонтанки? Почему тогда не восстановить каналы Петропавловской крепости или, скажем, забранный в трубу Лиговский канал?
Кленовая аллея проложена Карлом Росси. Ансамбль, задуманный им, был испоганен в 1908 году военным инженером Болеславом Сегенем, отделившим Манежную площадь от Кленовой аллеи безликим зданием офицерских казарм Уральской казачьей сотни. Если уж думать о целостности ансамбля, то почему просто не последовать еще дореволюционному совету Александра Бенуа и не снести это здание? Тогда от Караванной раскроется перспектива на замок. Но дело, видимо, не в этом — привлекают капиталовложения: чем их больше — тем лучше.
Тот же Зоопарк. Конечно, приятно было бы иметь в Петербурге нечто равновеликое нью-йоркскому зверинцу в Бронксе или хотя бы Зоопарку в Москве. Но все же при ограниченных инвестициях, исторической привычке к лицезрению мартышек неподалеку от Петропавловской крепости, пустующим участкам к югу от Арсенала разве не проще купить слона и бегемота? И снова дело в величии замысла — строить, так на миллиарды.
При размытости строительных расценок и сложности экспертиз в любом строительстве неизбежны усушка и утруска в пользу подрядчика. Не маленькие, понимаем. И сколько бы ни следили за ходом работ фискалы и обер-фискалы — и они люди, и их дети хотят учиться в Англии или хотя бы гонять на Харлеях. Но гробить из-за этих простых человеческих желаний наших строителей деньги вот так просто — было бы уж слишком. Все же такой шанс выпадает городу раз в столетие.
Через 9 лет после предыдущего юбилея города сенатская ревизия обнаружила, что смета на строительство главного тогдашнего юбилейного объекта — Троицкого моста — была перерасходована на 700 тысяч рублей. "Откат", данный подрядчиком — фирмой "Батиньоль" гласному Городской думы Николаю Романову, составил за это всего 20 тысяч (столько примерно получал в год министр Российской империи). Мост стоит, мы по нему ходим и ездим; он удивительно красив. Доходы французской фирмы и петербургского гласного нас не слишком волнуют.
Господа, вспомните детство. Вы ведь тоже собирали с мамой каштаны на газонах у Инженерного замка, с восторгом смотрели на нежно-розовое оперение молуккского какаду в Зоопарке. Не разрушайте того, что уже есть, постройте что-нибудь разумное.