Пласидо Доминго спел на Дворцовой площади

В минувшую субботу на Дворцовой площади Петербурга прошел выездной концерт фестиваля "Звезды белых ночей". Играл симфонический оркестр Мариинского театра, дирижировал, естественно, Валерий Гергиев, а пели Эдем Умеров, Ольга Бородина и главная звезда — Пласидо Доминго. Концерты на площадях — жанр народный, поэтому на задание отправился не специалист, а простой корреспондент Ъ СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ.

Площадь, привычную к роллерам, рокерам, парадам и пивным фестивалям, перегородили, расставив по периметру ограждений милиционеров и частных охранников. Напротив Главных ворот Зимнего дворца сбили сцену. На сцене — цветы и оркестр. Перед сценой — два высоких канделябра. Почтенная публика расположилась на двух трибунах А и Б (билеты по 1000 руб.) и в партере (цены доходили до 5800 руб. за билет). "Для буржуазии ковры постелили",— заметила старушка из толпы. Менее почтенная публика запрудила почти все пространство от Певческого моста до предместий Александровского сада. Все дело в волшебном имени Доминго. Хотя уже в центре площади, около Александрийской колонны, невозможно было не то что восхититься музыкальными нюансами, но и вообще разобрать — играют ли марш из "Любви к трем апельсинам" Прокофьева или уже поют второй акт из "Самсона и Далилы" Сен-Санса. Экран, который собирались разместить у столпа, чтобы всем были видны колебания великих голосовых связок, в результате поставили рядом со сценой. Безбилетникам оставалось любоваться куполом Исаакиевского собора на фоне голубого в одиннадцатом часу вечера неба и вспоминать об итальянских вливаниях в русскую культуру.
Сбившиеся к ограде меломаны в голос обсуждали все что угодно, только не чарующие звуки. Складывалось впечатление, что какая-то часть присутствовавших в гробу видела и теноров, и вершины оперного искусства. "А когда закончится-то?" — "А как же на метро?" — "Так у них вроде часа на полтора".— "А, может, Боярский споет".— "Так он же без гитары пришел, а в оркестре нет гитары".
Охранники, отсекавшие основную часть зрителей от "партера", лениво курили и вспоминали случаи из жизни: "Так вот ломаю я ему пальцы..." В середине концерта должна была подойти прилетевшая из Лондона на вручение премии "Балтика-2001" Ульяна Лопаткина. "А как же я ее узнаю? Вот если бы это был Малышев или Солнцев..." — сетовал один из охранников, знавший в лицо лишь лидеров петербургского криминального мира. Когда Лопаткина легко и проворно пролезла через ограждения, другой со словами "Не понял" двинулся в ее сторону. Товарищи удержали.
Хлопали волнами — сначала на дорогих местах, затем на дешевых и далее почти до арки Главного штаба в синих лесах. После Сен-Санса журналисты стали расходиться. Холодало. При пивном спонсорстве телевизионщики предпочитали согреваться коньяком. Тем временем оркестр грянул "Полет Валькирий", но как-то не по-молодецки. После вагнеровского хита на сцену снова поднялся Доминго и спел по-русски необозначенный в программках, но упомянутый в тассовках фрагмент из "Пиковой дамы" "Благодарю тебя, красавица, богиня!". Зрители и зрительницы воодушевились. В районе Капеллы футбольные болельщики размахивали российскими флагами.
После Чайковского пошло вручение премий. Гран-при получилось два: мужской и женский. Под рев площади Пласидо Доминго наградил Ульяну Лопаткину, а Ольга Бородина — Юрия Башмета. Последний, поблагодарив, выразил удивление, что "гениально поют одни, а премии дают другим". Затем прозвучали "Богатырские врата" Мусоргского в оркестровке Равеля. Канделябры оказались фейерверками. Едва стих последний аккорд, трибунные зрители бросились к сцене — не то фотографировать Гергиева, не то просто приблизиться к очагу культуры. Закончился концерт незадолго до полуночи, оставив по себе, как водится, битые бутылки, окурки и мысли о вечном