Премьера "Валькирии" в Мариинском театре подтвердила догадки о новой русской вагнеромании. Валерий Гергиев добился того невероятного положения вещей, при котором на оперную премьеру попасть труднее, чем на балетные спектакли. В этом ему помог Пласидо Доминго.
Самая человечная из опер тетралогии, "Валькирия" исследует страсти и фобии тем методом, который уже после Вагнера открыл Зигмунд Фрейд. Брат и сестра, они же — любовники; дочь, выполняющая тайную волю отца, и сын, против него бунтующий,— музыкально-сценический психоанализ, одно из самых мощных искушений искусства ХХ века, требует от постановщиков огромного интеллектуального напряжения, от исполнителей — напряжения эмоционального и физического. Мариинский оркестр под управлением Валерия Гергиева обращался с певцами бережно, и русские партнерши не исчезли в блеске Доминго-Зигмунда (Placido Domingo): худенькая несчастная Зиглинда Млады Худолей составила со знаменитым гостем потрясающий любовный дуэт, а величавая, роскошная Ольга Сергеева (Брунгильда) на равных вступила в вокальный поединок. Владимир Ванеев (Вотан) мощно провел свою партию в этом блистательном квартете.
Режиссером, художником и автором световой концепции "Валькирии" стал Готтфрид Пильц (Gottfried Pilz) — сценограф мариинского "Золота Рейна", а также целого "Кольца" в Финской национальной опере. В Хельсинки Пильц использовал всю мощь финской машинерии. В Мариинке, где это невозможно, прибег к самоограничению, что, как известно, всегда будоражит фантазию. Вышло просто, эффектно и пронзительно музыкально.
Средства минимальны. Знаки лаконичны. Круг-кольцо на сцене и заднике и прозрачный занавес (на беду фотографов), погружающий происходящее в мифологическую дымку. К прочим символам Пильц отнесся с иронией: копье Вотана, похожее на лыжную палку, игрушечный меч. Вагнер создал богов, людей, карликов — их сценическое воплощение еще можно представить, но в тетралогии есть также русалки, у которых должны быть хвосты, и валькирии, у которых должны быть крылья. Пильц подчеркнул в валькириях их летную, птичью сущность и одновременно облик героических дев--соблазнительных воительниц, одев в черно-белое оперение: белое бальное платье и мужской фрак. В полном облачении, с крыльями и блестящим военным убором, показывается одна Брунгильда, заставляя трепетать и героя, которому она явилась знамением смерти, и зрителей.
Феерический третий акт стал венцом сценического творения Пильца: прозрачный, бело-серебристо-черный, в котором только лед и разреженный воздух, только стая испуганных дев-птиц перед своим могущественным богом-отцом. Заключительный спецэффект — костер, окружающий Брунгильду,— Пильц создал с легкостью бога огня Логе, затянув сцену багряным занавесом, волнующимся как языки пламени. Брунгильда заснула. Даст бог, в следующем сезоне ее разбудит Зигфрид.
ОЛЬГА МАНУЛКИНА