Как в театре перед началом спектакля — все рассаживаются по местам, открывается занавес, стихает увертюра, спектакль петербургской жизни, замершей на лето, снова неуклонно движется к святкам.
В старом Петербурге начало сезона растягивалось на август-октябрь. На это время приходились возвращение императорской четы из Крыма или из-за границы, студентов и гимназистов с каникул, чиновников — с дач и имений. На Никольском рынке — биржа прислуги. Город заполняли возы с мебелью — осенью петербуржцы меняли старые квартиры на новые. Гонка гребных судов на приз Императорского яхт-клуба и гулянье на Марсовом поле, балы Морского корпуса и Императорского лицея — к 19 октября сезон открывался окончательно.
В отличие от царей и царедворцев наш губернский политический бомонд город надолго не покидает. Господа Яковлев и Черкесов продолжали инспектировать, разрезать ленточки, проводить совещания, делить и тратить юбилейные деньги. Город украсили мощный старик Иван Тургенев и подарок кузнецов из Гродно — чугунный почтовый ящик для писем в никуда. Нынешний городской театр (за исключением Мариинки) не делает погоды и открытие сезона не производит на общественность должного впечатления. Важнейшие балы прошли летом; все знаменитости от Элтона Джона до Леонида Ярмольника, лучшего в мире исполнителя роли "цыпленка-табака", отметились в Большом Царскосельском дворце. Пожалуй, только начало учебного года со студенческими пирушками в "Молоке" и "Цинике", бессмысленное шляние компаний бешено курящих старшеклассников по Невскому, свидетельствуют — петербургский сезон начался.
За отсутствием Лицея 19 октября превратилось в праздник пушкинистов. Зато город, как смог, отметил шестидесятилетие Сергея Довлатова. На национального и даже городского официального классика он не тянет: не было ни концерта с Эдуардом Хилем в БКЗ, ни открытия бюста работы Альберта Чаркина, ни научной конференции в Пушкинском Доме. Я уже не говорю о театрализованном празднике в ЦПКиО или юбилейном турнире боксеров в клубе "Тундра". Зато городские телеканалы показали развернутые новостные сюжеты. Писатель Иван Сабилло, работавший с юбиляром в многотиражке, выпил под камеру стакан портвейна, сидя на шпалах заброшенной железнодорожной ветки. Валерий Попов сказал: Довлатову, в отличие от него, Попова, — повезло, во первых во время уехал в Америку, во вторых — рано умер. "Новая газета" отправила спецкора в Пушкинские Горы, тот нашел тетку, знавшую писателя лично. Говорит — выпивала с Сергеем Донатовичем, но осталась недовольна: все время вспоминал отсутствующую жену, на дам в ресторане "Березка" внимания не обращал. Разве так ведут себя воспитанные люди?
На Рубинштейна, 23, где в до сих пор не расселенной коммуналке (квартира 34) жил Довлатов — ни музея, ни даже доски. Во дворе застрял фургон для перевозки мебели — въехать въехал, а обратно — никак, подворотня узкая. Мужики с пивом помогают водителю советами. Один говорит "на фургонах вообще бездарные, вот мусоровозки мужики возят, как ласточки летают, фьють — во двор, фьють — обратно".
Сергей Довлатов — местночтимый персонаж, наша специальная достопримечательность. Его день рождения — праздник, которого нет в календаре: день Ивана Купалы, нерест корюшки, учительская пьянка вечером 1 сентября. Пасхальный дед, водяной, чижик-пыжик — симпатичный, мифологический персонаж. И чем больше времени проходит со дня его смерти, тем укорененнее будет связь между началом сезона и его очередным юбилеем. Вот и листья начали желтеть, и пьяницы из скверов потянулись в рюмочные, и дубленки рекламируют — осень и день рождения Довлатова.