Последний месяц горожане чувствуют себя именно такими англосаксами, наблюдающими не без ужаса и любопытства борьбу кого-то с кем-то, заканчивающуюся неизбежным контрольным выстрелом. Газеты сообщают то о метком стрелке из самозарядного карабина Симонова, кучно пославшего пули в голову бизнесмена Олега Тарана, то о пяти пулях из "Макарова", выпущенных в начальника службы безопасности ПСБ Николая Шатило, то об убийствах менее эффектных — в парадных, у машины, при выходе из офиса. В Интернете на lenpravda.ru и kompromat.ru — истории, одна хлеще другой: город раздираем преступными группировками на части, губернаторы заказывают своих заместителей, "быки" и "торпеды" вооружаются для новой большой криминальной войны.
Останавливаешься на ходу, неожиданно развернувшись, закуриваешь: не идет ли кто по следу? Сбиваешь погоню быстрым рывком через проходные дворы. Проверяешься резким левым поворотом. Стараешься прижаться к дому, заслониться проезжающей машиной, не войти в лифт с посторонним. Но и в границах жилища покоя нет. Включишь телевизор — по одной программе "ТСБ", по другой — козни Антибиотика, по третьей — Ларин и Дукалис, истекая кровью, вызывают на подмогу СОБР. Создается, кстати говоря, впечатление особой уязвимости Петроградской стороны: труженики камеры не любят отъезжать далеко от Ленфильма; все перестрелки и силовые захваты снимают где-нибудь на Большой Монетной или Зверинской.
Но холодно отрефлексировав ситуацию — успокаиваешься. О том, что Петербург — криминальная столица, знаем с конца 1980-х, еще из "600 секунд". Трест Андрея Константинова в 1990-е подробно познакомил нас с казанскими, тамбовскими, комаровскими, Хасаном-большим и Хасаном-маленьким. Наши киллеры, разводящие и бригадиры давно стали городской достопримечательностью — как ковбои на Дальнем Западе, Дракула в Трансильвании или Робин Гуд в Ноттингеме. Обширная петербургская pulp fiction о героях местного криминала создала городу специальную репутацию. Наводнения, блокада, чистки, простудные заболевания, ветер с моря, — а тут еще и стреляют на всех перекрестках. Как живут люди? А вот так и живем, отвечаем, рискованно, на последнем дыхании.
Эти выстрелы, к которым мы привыкли, все же не взрывы на израильских дискотеках и не самолеты воинов джихада. Снайперы на то и снайперы, чтобы стрелять метко. Жертвы и убийцы принадлежат, как правило, к одному определенному кругу, который не имеет никакого отношения к подавляющему большинству граждан. Жизнь, по Чарльзу Дарвину, которую ведет часть жителей Петербурга — своеобразная субкультура. Есть байкеры, есть кришнаиты, коллекционеры автомоделей, есть и киллеры. Эта субкультура, несмотря на сезонные всплески, в целом имеет тенденцию к самоограничению. Все меньше видишь в центре города брутальных молодцов в коже и с борцовской стрижкой. Открытое проявление бойцовских нравов стало так же неприлично, как хождение по ресторанам в тренировочных штанах с надписью "Puma".
Осеннее обострение темы, которое мы сейчас наблюдаем, имеет вполне рациональные причины. Начался сезон, расширился рынок, пришла пора инвестировать, решать вопросы по возвращению кредитов и консолидации контрольных пакетов. Экономический подъем, деньги на юбилей города, инвестиции из Москвы и с Запада — все это оживляет и весь рынок, и ту часть его игроков, которые ориентированы не на арбитраж, а на снайперов. Опять же, по свидетельству медиков, осень — время обострения психозов. То, что зимой или летом решается на холодную голову, в демисезон способно довести до стресса и вызвать неконтролируемый срыв.
Летят утки, кончается навигация, меньше чартеров в Европу, больше — в Абу-Даби. Постреливают. Это — петербургская осень.