Миндальный король

       В субботу вечером сотни ценителей чувственных откровений смогли провести в Мюзик-холле полноценный "Вечер с Марком Алмондом" (Marc Almond).

Концерт начался с часовым опозданием. За этот час интересно менялась ситуация с билетами, проходками, вписками. Определенный круг людей ни за что не купит билет на концерт, каким бы дешевым он не был. Это вроде игры. Заплативший за билет из собственного кармана — проигрывает. В субботу был вечер выигрышей. Сначала один известный спекулянт Мариинки предлагал билеты по 500 руб.: "Это третий ярус, но видно очень хорошо". Потом настал черед билетов по 200 руб. "для своих". Затем и вовсе: добытчики бесплатных билетов с избытком спешили делать добро и облагодетельствовать хотя бы и незнакомца.
       Вот на сцене появился мультиинструменталист Нил Уитмор (Neil Whitmore), а за ним и сам пергидрольный певец в серых брюках, рубашке и сером же плаще до пят, напоминающий католического монаха с вытекающими отсюда двусмысленными ассоциациями. Стоило ему запеть "Glorious", как с залом установился полный контакт. Марк Алмонд вообще играет на камерности. Пластинки выходят меньшими тиражами, чем могли бы. Черный задник, ненавязчивые юпитеры, минусовая фонограмма. На концерте у каждого зрителя должно создаться впечатление, что певец, как Билл Клинтон (Bill Clinton), "чувствует его боль". Второй номер: "Come Out" — призыв отбросить условности и признаться в "любви, которая назвать себя не смеет". Сообщение дошло не совсем по адресу: после каждой песни на сцену к символу-знамени "другой культуры" выбегали девушки с цветами и лишь изредка — молодые люди. Каждого ждали улыбки и поцелуи кумира ("Я пытаюсь ублажить всех одновременно... но зачем шоколад, я ведь на диете", — кокетничал певец). "А я и не знала, что он бисексуал", — задумчиво обратилась девица в красной юбке к подруге с богатым декольте. "Ну, такой-то, наверное, все в жизни попробовал", — с нескрываемым уважением ответила ей та.
       Хиты с разных альбомов шли вперемежку: "Under Your Wing", "Rock My Heart in Velvet", "Moonbathe Skin", "Betrayed", пожалуй, самая его известная "A Lover Spurned", в которой он спел обе партии. Тексты не поддаются переводу — получается безумная пошлость. Но настоящий артист умеет так сказать простые слова, что никому и в голову не придет их анализировать. Движения — выверенно небрежны. Порой его пластика напоминала "Гамлета" Жана-Луи Барро (Jean-Louis Barrault), порой — героя дискотек. При такой артистичности, тяге к кривлянию не могло обойтись без кавер-версий. Их было несколько: азнавуровская "Our Love, My Love", полностью перелопаченная и присвоенная "Ne Me Quitte Pas" Жака Бреля (Jacques Brel), которую он спел по-английски, и роскошное приношение Лу Риду (Lou Reed) — "Caroline Says".
       В споре с классиком, как бы ни был хорош оригинал, надо всегда что-то круто менять, делать по-другому. В "Каролине" Марк Алмонд избрал разговорную интонацию, остранняя и "объясняя на пальцах" каждую фразу. Всем стало понятно, что "на Аляске действительно холодно", и девушку жалко. Алмонд вообще поет очень понятно. Хотя во время коротких диалогов с залом между песнями был отчетливо слышен акцент уроженца промышленного севера Англии. Как признался сам певец, живя уже много лет в Лондоне, он пытался "выправить" произношение, но происхождение дает о себе знать. По ходу концерта Марк Алмонд раздевался, обнажая татуировки. К бисам ("Say Hello", "Wave Good-Bye", "Jacky", "Tainted Love") он выбежал уже в блестках. Танцевал с розой в зубах, осыпал себя лепестками, падал на колени — в общем, оправдал ожидания.
       После концерта Марка Алмонда ждали в ресторане "Академия". Молодые люди разных профессий, но одного статуса — "знакомые промоутеров", заглатывали бокалами искристое, закусывали половинками нектарина и заказывали роллы. Певец появился поздно, сразу прошел в отдельный зал и "принимал" уже там, проявляя чудеса не сценического, но бытового обаяния.
       СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ