В среду в галерее "Дизайн/Бултхауп" открылась выставка дизайнера и архитектора Эйлин Грей (Eileen Gray).
Ее opus magnum — знаменитый дом E1027 — построенный при участии соратника и любовника Жана Бадовичи (Jean Badovici) в местечке Рокбрюн. Румынский архитектор был издателем авангардного журнала Architecture Vivante, куда писал сам Корбюзье (Le Corbusier), отношения с последним у Эйлин Грей были непростыми. Великий швейцарец считал конструктивизм слишком мужским занятием и не был чужд творческой ревности. В знаменитое путешествие на поезде, в котором были сформулированы "5 принципов Корбюзье", мэтр ее не пригласил. На словах восхищаясь чистотой дизайна E1027, он пытался перекупить дом, чтобы его изменить. А когда это не удалось, он без спросу нарисовал все-таки восемь фресок на внутренних и внешних стенах. Сама Эйлин Грей расценила это как акт вандализма.
"Дом на берегу моря", в котором все подчинено одной идее, строился в 1926-1929 годах — во время Виллы Савой, Баухауса Вальтера Гропиуса (Walter Gropius), барселонского павильона Миса ван дер Ройе (Mies van der Rohe). Название средиземноморского коттеджа — зашифрованное объяснение в любви. E — Eileen, 10 — J (10-я буква латинского алфавита), вторая — B, а седьмая — G. Эйлин Грей как бы "обнимает" инициалами своего близкого коллегу. Теперь вся мебель, копирующая убранство этого дома, носит это клеймо-код. Как и "Столик E1027" с изменяемой высотой, копии которого можно найти и в парижском Центре Помпиду, и в Музее современного искусства в Нью-Йорке.
Представить выставку в Петербург приехал биограф художницы Питер Адам (Peter Adam) — сам личность исторического масштаба. Немецкий еврей, родившийся в последние годы Веймарской республики и эмигрировавший в Англию, он 27 лет проработал на Би-Би-Си, снял фильмы о Дягилеве, Набокове, Дэвиде Хокни (David Hockney). Авторитет его так высок, что продюсер Серж Зильберман (Serge Zilberman), когда-то вытащивший из мексиканского полузабытья Луиса Бунюэля (Luis Bunuel), предлагал господину Адаму перемонтировать "Анну Карамазофф" Рустама Хамдамова, прекрасно понимая, что хамдамовский шедевр столь же прекрасен, сколь и бессмыслен, и надо его как-то спасать.
Похожий на типичного голливудского англичанина в бабочке, Питер Адам говорил, что Эйлин Грей предвосхитила "хай-тек", что нужно освоить, осознать достижения ХХ века, а потом уже двигаться в ХХ, что постмодернизм — это сплошная цитатность и Россия может сделать в области архитектуры ту же ошибку, что уже совершили США, Франция, Германия. При этом в качестве новых идей он привел пример аэропорта в Саудовской Аравии в виде шатра бедуина по чертежам японского архитектора Кензо Танге (Kenso Tange). Но не смог ответить на один вопрос: какие архитектурные идеи могли бы отразить сегодняшнюю духовную ситуацию.
Настоящая архитектура всегда питается какой-то надличной идеей. Конструктивизм с его отказом от вычурности модерна и восхищением мощью металлических конструкций был невозможен без веры в технический прогресс. Корбюзье называл дома "машинами для обитания" (machine a habiter). В абсолют возводилась простота, пример которой — дом Виттгенштейна (Wittgenstein) в Вене. Фанатичные конструктивисты балансировали на грани, за которой безличие функционализма, дома-живопырки. А Эйлин Грей в дизайне, как и ее современница Коко Шанель (Coco Chanel) — в моде, просто реабилитировала удобство.
СЕРГЕЙ ПОЛОТОВСКИЙ