В недавно завершившемся четвертом Фестивале старинной музыки в Петербурге принимал самое деятельное участие скрипичный мастер АЛЕКСАНДР РАБИНОВИЧ. Публике был представлен его новый инструмент — квинтон. Только что созданный барочный "Оркестр Екатерины Великой" дал премьерный концерт на его инструментах, которые затем были выставлены в Капелле. Там же Андрей Решетин сыграл в один вечер на семи скрипках Рабиновича. Фестиваль открыл новый этап известности скрипичного мастера. О своей деятельности он рассказывает БОРИСУ ФИЛАНОВСКОМУ.
— Пятиструнный квинтон объединяет в себе скрипку и альт и в принципе не отличается от них. Это скрипка с "лишней" струной снизу — или альт с "лишней" струной сверху. Известны старинные инструменты такого типа различных вариантов и размеров, для них писали музыку. Я видел постоянное стремление многих скрипачей к басовому звучанию. Приходят ко мне со скрипичными проблемами и вдруг просят: дай поиграть на альте. С другой стороны, на альте трудно извлечь самые высокие звуки, а верхняя скрипичная струна позволяет это делать с легкостью. Кстати, я не слышу разницы между голосами скрипки и альта. Тембр квинтона полновесный, насыщенный и ровный сверху донизу.
— Как вам удалось добиться полнозвучия в расширенном диапазоне? Это ваше ноу-хау?
— Благодаря моей технологии обработки древесины. Я удаляю из древесины все, что мешает звуку, и заменяю неким материалом. На склоне Этны было вулканическое месторождение янтаря, растворимого в эфирных маслах из-за отсутствия сухой янтарной смолы. Можно было прямо получить не слишком хрупкий полимер, стойкий, эластичный, химически нейтральный, тормозящий процесс старения инструмента на сорок миллионов лет. Янтарь там кончился в конце XVIII века. Вот что было основой грунтовочных и лаковых технологий итальянских мастеров до XIX века. Перегонку смолы на Этне делала природа; работая с балтийским янтарем, я воспроизвожу этот процесс лабораторно и получаю тот же эффект.
— Принято считать, что струнные, как вино: если инструмент сделан позже, чем в XIX веке, значит, он еще "не выдержанный".
— Ерунда. Оба моих квинтона, "Кирилл" и "Мефодий", были закончены за неделю до того, как Сергей Фильченко и Назар Кожухарь представили их публике в Дуэте Телемана. Я слышу превосходство старых "итальянцев" над инструментами более поздними, а также других национальных школ. Древесина в них живет и дышит, но это вопрос не возраста, а технологии, и пресловутая тайна лака — лишь небольшая ее часть, процентов пять-семь. Еще в ранней юности я обратил внимание, что внешне одинаковые инструменты могут быть живыми и неживыми. Стало быть, дело в микроструктуре материала. Каждую частичку материала я превращаю в микроорган, поэтому она максимально резонирует по всему частотному спектру и придает звуку настоящую силу. Не обязательно оглушать себя и публику, но такая возможность есть. Хорошие колонки с большой мощностью не надо слушать громко.
— В рамках фестиваля Андрей Решетин играл целый концерт на ваших скрипках.
— Я потрясен, это важнейшее событие в моей творческой жизни. Бибер (Heinrich Franz Ignaz von Biber) написал много музыки для скрипки с самыми причудливыми скордатурами (настройками). Перестройка одной скрипки по ходу концерта ухудшила бы качество звука: ведь скрипке надо привыкнуть к новому распределению давления струн на корпус.
— Вы различаете голоса ваших скрипок вслепую?
Некоторые параметры я слышу, но не уверен на все сто. Суета жизни сбивает точность слышания.
— Ваши инструменты подходят и для аутентичной, и для современной манеры игры?
— Их возможности велики, надо научиться ими пользоваться. Ведь на инструментах, построенных в XVII веке, с равным успехом играют музыку XX века. И на моих скрипках хорошо звучит все. Например, хороший рок-н-ролл или фолк.
— Каким вы видите будущее квинтона? Может ли он получить широкое распространение?
— Боюсь загадывать. Знаю только, что он превосходит и скрипку, и альт: отличное звучание каждой струны по отдельности и гигантские аккордовые возможности уже сейчас привлекли музыкантов. Видимо, специально для квинтона будет создаваться новая музыка. Да и уже написанная может на нем исполняться. Например, Валентин Стадлер уверен, что альтовые пьесы Паганини надо играть именно на квинтоне. Кроме того, в "Оркестре Екатерины Великой" восемь моих скрипок и два квинтона вместо альтов сочетались очень красиво. Они все разные, притом что все — белькантовые и с огромными возможностями.
— Сколько стоят ваши скрипки?
— От одного рубля до $15 тысяч.