24 октября концертом в Большом зале питерской филармонии дебютировал в России Фабио Занон (Fabio Zanon). 35-летний бразилец уже сделал успешную сольную карьеру: выиграл несколько международных конкурсов, выступал в престижных залах вроде Вигмор-холла в Лондоне (Wigmore-Hall), учился у великого Джулиана Брима (Julian Bream).
Второе отделение было составлено исключительно из бразильской музыки XX века: три очень красивых и чувственных пьесы Вила-Лобоса (Vila-Lobos), три не лишенных изысканности и драйва этюда Миньони (Mignoni) и уже откровенно попсовое изделие Миранды (Miranda) с многообещающим названием "Аппассионата". Ее ждали с робкой надеждой хоть на какую-нибудь иронию. Но пьеса, увы, соответствовала названию, была полна "чюйств" и не содержала никаких отсылок к Бетховену. Правда, если начальный Ангуло по качеству музыки не тянул даже на action про командос в кактусах, то заключительный Миранда мог бы встрять в какой-нибудь не лучший фильм Альмодовара.
Средний возраст публики приблизительно равнялся сорока годам. Среди молодежи значительную часть составили коллеги гастролера. Их можно было легко опознать по длинным ногтям лопаточкой на правой руке и отсутствию таковых на левой. В антракте пожилые ценители заявляли, что среди русских гитаристов найдутся люди с лучшей техникой, но не с большей музыкальностью. После второго отделения они, скорей всего, переменили мнение: Занон разыгрался, исчезли киксы, предельная скорость и четкость быстрых пассажей изумляли.
На бис Занон выдал печально-лихую "Испанскую серенаду" Малаца (Malac) и вдумчивые "Колокола" Делла Масы (Della Maca), вещи уже в чистой фолк-стилистике, но неизмеримо более качественные, нежели их русские аналоги — скажем, какая-нибудь концертная баллада для балалайки. Классическим гитаристам и композиторам некуда деваться от стилевой инерции гитары. Ведь она и посейчас продолжает оставаться народным инструментом, олицетворяя Мавританию, Испанию, ибероамериканский мир. Ее амплуа, отполированное веками, просвечивает сквозь любой матовый блеск гитарных виртуозов. И как раз ту музыку, которую привыкли играть они сами, публика приходит слушать особенно охотно: немного страсти, густопсовая народность, легкомысленная грусть-тоска. Занон богато затоварил эту нехитрую тару бесчисленными тембровыми находками и барочной свободой ритма, не оставив сомнения в том, что перед нами очень интересный музыкант.
БОРИС ФИЛАНОВСКИЙ