В среду в Большом зале Филармонии выступила известная пианистка из Вены Елизавета Леонская. Хотя это имя говорит гораздо больше западному слушателю, нежели отечественному, концерт прошел с достойным аншлагом.
Разочарованными оказались те, кто ждал трибуна, призывающего к новому Шопену, свободному от ходячих мифов, порожденных многочисленными редакторами, или, наоборот, ратующего за возвращение "назад к природе" исполнительских традиций. Елизавета Леонская в первую очередь — служитель культа "величайшего поэта фортепиано". Все атлетические качества героя клавирабенда — техника, самообладание, прагматичный расчет и самоотдача — налицо. Не упущен из виду и арсенал "шопеновской" выразительности: спорные темпы, мастер-класс педализации, звуковая палитра на грани самоцели, вечные споры, что должно быть на первом плане. Иными словами, заявлен высокий музыкантский ранг.
Однако именно он высветил половинчатость интерпретаций. Намерения плакатно ясны, но совершенно туманна мотивировка. Если темповый контраст произведений — концепция, если он распространяется на части одного произведения, то куда девается радикальность исполнения кантилены, отклонения от метра, который почти безответственно спонтанен. Недоумения вызывала и фразировка, то ли игриво-импровизационная, то ли выстраданная. Сорванные паузы на стыке частей формы порой претенциозно-эпатирующие. Но это не отнимает главных достоинств пианистки: уверенности в себе и доверия себе. Медленные части Сонаты и Скерцо прозвучали как откровения. Пианистическая "породистость", темперамент, хватка и ревностность представительницы московской школы могут выглядеть старомодно на фоне интеллектуализма наступившего века. Но это достойная игра, кодекс которой утрачивается. Успех у публики показал, что она востребована, и артист с искренними намерениями принимается таким, какой он есть.
НИКИТА СПАССКИЙ