Сегодня Мариинский театр показывает новую программу балетов Джорджа Баланчина, в том числе новинку — "Блудного сына" Сергея Прокофьева.
Джордж Баланчин прославился бессюжетными балетами, такими, как "Тема с вариациями". Их предмет — самодостаточная абстрактная композиция, средства — музыка и танец, выступающие один на один. Аскетичный, прохладный, уравновешенный, деловитый Театр Баланчина похож на его танцовщиц — худых, вытянутых вверх, непроницаемых, точных, слегка нечеловеческих. Но в 1929 году, когда был поставлен "Блудный сын", 25-летний Георгий Баланчивадзе еще не знал, что он гений и классик, он с великим трудом смылся из России, в кармане была мышь на аркане и он очень хотел нравиться. Он умел танцевать, но никого в этом качестве не интересовал. Сергей Дягилев пригласил его в "Русский балет" и отщепил грузинское окончание: Balanchine в афише куда компактнее.
Свыше двадцати лет Дягилев "конструировал искусство": придумывал моды, звезд, концепции. И он, и его балет изрядно устали, жить обоим оставалось меньше года. Ставка была сделана на зубастую молодежь: композитора Прокофьева и хореографа Баланчина. Поначалу его место отводили Сергею Лифарю, но тому не доставало цинизма, молодого нахальства, ерничества, самоиронии и попросту профессионализма. Красавцу Лифарю в качестве отступного предложили партию Блудного сына.
Потом Баланчин уже никогда не ставил так раскованно, легкомысленно, щедро: не клеится — бросим, в запасе тысяча остроумных штук. В "Блудном сыне" нет и следа амбиций и сопутствующей боязни поражения. Ключевой эпизод — не возвращение в отчий дом, а смешной и опасный пир среди бритых налысо бродяг. И соблазн лишен смертоносного величия: высоченная Сирена, важно выступающая на пуантах, тащит за собой длинный сиреневый плащ и всего лишь тырит кошелек у обольщенной жертвы. "Блудный сын" числит в исполнителях всех значимых танцовщиков ХХ века. Трудно увидеть его "как есть": живой смысл теснит мифология. Когда Блудного сына станцевал в Америке Михаил Барышников, никто не мог сказать, как же это было: все увлеклись культурно-эмоциональными параллелями и перпендикулярами. Не так давно "Блудный сын" мелькнул в Большом театре — заглавный исполнитель Юрий Посохов, как нарочно, вскоре сменил ПМЖ. Баланчин был в новинку и казался русским, воспитанным на многофигурных полотнах, легкомысленной ерундой. Теперь счет его балетов в Мариинке приближается к десяти. Публика внемлет абстрактным гармониям, исполнители вольно плещутся в головоломных технических наворотах. Но достойных былой легенды харизматических танцовщиков для партии Блудного сына все еще нет.
ЮЛИЯ ЯКОВЛЕВА