45 лет назад, 14 декабря 1956 года, в Ленинграде произошла первая за тридцать лет — со времен выступлений троцкистов — несанкционированная демонстрация. Спровоцирована она была, как ни странно, таким невинным по нынешним меркам событием, как открытие в Государственном Эрмитаже выставки Пабло Пикассо.
Но в Ленинграде-1956 именно выставка Пикассо стала прологом к тому, что следователь по делу "новых декабристов" Кривошеин назвал "маленьким Будапештом". Он имел в виду только что отгремевшее восстание в Венгрии, настолько травмировавшее советское руководство, что желание вешать комиссаров на фонарях вычитывалось КГБ у участников безобидно-марксистских, хотя и подпольных, юношеских кружков, расплодившихся после ХХ съезда КПСС. При "гуманном" Хрущеве жертвы политрепрессий, вопреки существующим мифам, исчислялись тысячами, а не сотнями, как при Брежневе.
Почему Пикассо? Хотя он состоял в компартии и нарисовал не только "голубя мира", но и траурный портрет Сталина, в СССР его творчество было под запретом. Партбилет партбилетом, а модернизм модернизмом. Когда в октябре 1956 года в московском ГМИИ старый друг художника Илья Эренбург открывал его скромную выставку, ему пришлось сдерживать возбужденную толпу: "Мы ждали этой выставки 25 лет, подождите теперь спокойно 25 минут". В декабре выставка переехала в Ленинград, на третий этаж Эрмитажа, и стала местом паломничества оппозиционной молодежи. Среди участников последующих событий оказались и будущий диссидент-западник и доктор физико-математических наук, автор проекта Конституции России Револьт Пименов, и будущий певец Империи, литератор Карем Раш, автор фразы "мир спасет красота русского оружия".
На 14 декабря намечалось обсуждение выставки на матмехе ЛГУ. Испуганные комсомольцы переадресовали собравшихся в Публичную библиотеку, где никто, естественно, не был в курсе. Тогда-то молодежь и направилась на площадь Искусств, где состоялся натуральный, с речами, митинг. Бунтовать понравилось — решили собраться через неделю. Тем временем в горкоме ВЛКСМ прошел странный инструктаж: "Реакционно настроенное студенчество собирается отметить день рождения Сталина демонстрацией на площади Искусств". Очевидно, это был отзвук кровавых весенних событий в Тбилиси, где студенты, действительно, вступились за "обиженного" вождя.
Вечером 21 декабря площадь, на которой предусмотрительно погасили фонари, наводнили сотрудники органов, в форме и без", и "раковые шейки", как на молодежном сленге именовались милицейские машины. Диссидент Борис Вайль вспоминал, что на митинг собрались до 500 человек, считая зевак. Когда последовал приказ разойтись, учительница истории Ирина Вербловская со товарищи стала встречать на подходе "своих" и назначать новое место сбора: на улице Герцена, у Союза художников. Там они вломились на обсуждение какой-то рядовой выставки и превратили его в митинг против соцреализма, за свободу слова. Последствия были, естественно, печальными. Уже назавтра арестовали студентку Консерватории Юлию Красовскую и учившегося на филфаке Александра Гидони. Вайля, Вербловскую, Пименова арестовали позже. Со многими провели "профилактические" беседы. Пикассо, что тоже естественно, о событиях в далеком городе никто в известность не поставил.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ