Каминер/Kaminer

       В понедельник в Международном культурном центре, более известном как клуб "Паръ spb", прошла литературно-музыкальная вечеринка Russendisco, организованная Гете-институтом. Гостей развлекали немецкий ди-джей Ксения Беляева и немецкий писатель Владимир Каминер.

Случай Владимира Каминера — редкий пример удачной литературной эмиграции. Неизвестный в Москве, он уехал в Берлин и там сделал себе имя: герр Каминер издает рассказы, пишет колонки, ведет передачи, устраивает популярные "русские дискотеки". Он любит повторять "я — немецкий писатель", и это формально верно: он пишет по-немецки. При этом господин Каминер не просто не скрывает своего происхождения, но делает его своей главной "фишкой". И вероятно, это единственный путь добиться успеха: обратить слабое, казалось бы, место в преимущество, превратить обстоятельства, которые многие склонны скрывать, в торговую марку. Никому не нужен еще один немецкий писатель Kaminer, всем интересен русский немецкий писатель Каминер — веселый, самодостаточный и уверенный в себе человек.
       На русском языке книги Каминера пока не выходили: сборник Russendisco только готовится к печати в издательстве "Амфора". Поэтому перед автором стояла непростая задача — удержать внимание публики, которая во-первых, незнакома с его творчеством, и во-вторых, вообще не слишком привычна к литературным чтениям. В качестве довеска или, наоборот, противовеса организаторы зачем-то позвали писателя Сергея Спирихина, члена группы перформансистов "Новые тупые". Господин Спирихин зачитывал отрывки из своего романа с интригующим названием "Конина" и подзаголовком "Записки скотовода". Книга, изданная тиражом в полсотни экземпляров (штук шесть из них были тут же проданы), представляет из себя дневник за период 2000-2001 годов. Против некоторых дат — просто прочерки, против других — малосвязные монологи о жизни маргинальных художников в Петербурге. В отличие от глянцевой маргинальности Каминера, спирихинская — самая что ни на есть подлинная. Это неинтересные рассказы о неинтересных людях. Пик авторского самовыражения — стихотворение Арсения Тарковского, в каждую строчку которого методично вставлено бранное слово.
       Владимир Каминер вызвал даже нечто вроде оваций. Писатель — приятный господин лет 35, весь в черном — оказался неплохим шоуменом. Он картинно смущался и настойчиво пытался вступить в контакт с публикой. Ежеминутно просил задавать вопросы, отвлекался: "Мы вот, кстати, поспорили с женой на двадцатку, поймают ли бен Ладена. Она считает, что не поймают. Каждый день теперь требует с меня двадцатку...". Проза же Каминера, как выяснилось — в жанре юмористических миниатюр. То, что называется противным словом "юморески". Жанр требует филигранного владения словом: неряшливость, которая не заметна в романе, в одностраничном тексте бросается в глаза. Так вот, Бог его знает, как это звучит по-немецки, но по-русски истории Каминера больше всего напоминают какого-нибудь Семена Альтова (тем более, что тембр голоса и манера речи у них удивительно схожи). С той лишь разницей, что действуют в них обитатели Кройцберга, русские беженцы, турецкие торговцы люля-кебабом. Если коротко — это не смешно. Точнее, не очень. Ну да, абсурд обыденности, комизм повседневных ситуаций, Зощенко, Довлатов. Но автору фатально не хватает самоиронии, а текстам — структуры. Тоже получаются какие-то "записки скотовода": только наметится забавный поворот, а история уже и кончилась. Немцы, говорят, страшно веселятся. Видно, улавливает тевтонское ухо скрытые фиоритуры каминеровского юмора. Может быть, он и действительно — немецкий писатель.
       СТАНИСЛАВ ЗЕЛЬВЕНСКИЙ