Остались святки

       Первую половину января приходится нам очень тяжело. Шутка ли, жить по двум календарям. И не просто жить, а веселиться. Вроде бы и кончились рождественские каникулы, и вышли мы на службу. А еще Старый новый год впереди. А значит и святки идут. О том, какими были святки в старом Петербурге, рассказывает ЛЕВ ЛУРЬЕ.

День Нового года (читай Старого нового года) — перелом святок. После него веселье идет на убыль, и заканчивается рождественское время религиозными торжествами в день Крещения (Богоявления). 6 января (по старому стилю) православные массами идут на "Иордань" (так назывались места на реках, каналах, озерах, где совершали крещенское водосвятие). Из многих храмов крестные ходы идут к воде, где во льду к этому обряду вырубали специальные проруби и строили часовни. Крестный ход из собора Зимнего дворца, в котором участвовала императорская фамилия, шел к проруби у дворцовой набережной, напротив Петропавловской крепости. Из крепости по завершении водосвятия осуществлялся фейерверк.
       Из петербургской зимней слякоти сладко было зайти в ресторацию или в трактир. От посещавшихся великими князьями знаменитых "Медведя" и "Донона" до самых дешевых заведений на окраинах — все заполнено по вечерам толпами завсегдатаев.
       Чередой идут маскарады в Благородном собрании или в Суворинском театре, где маски интригуют друг друга и великосветский флирт перерастает порой в "роковой роман" или кончается пошлым адюльтером, балы, где супруги особ, знаменитых в свете, скоробогачей и видных чиновников соревнуются в следовании последнему крику парижской моды, а услужливое репортерское перо описывает эти гроздья мехов, каскады кружев и блеск украшений от поддельных стразов до подлинных бриллиантов на страницах "Петербургского листка" или "Нового времени"...
       И, наконец, бал в Зимнем дворце, большой бал императора, где на всех площадках и поворотах стоят псари императорской охоты в расшитых галунами сине-зеленых кафтанах, где в ротонде гостей встречают скороходы в шляпах с плюмажами из страусовых перьев и придворный негр-великан в белой чалме, где в корзинах саженной высоты благоухают розы, гвоздики и сирень прямо из Ниццы, где полонез открывает императрица в паре с дуайеном дипломатического корпуса...
       Елка устраивалась в каждом уважающем себя петербургском семействе и должна была стоять до конца святок, разбирали ее в день Крещения. Елочные игрушки в предрождественские дни массами привозили из Германии, но главным образом мастерили сами из специальных заготовок, продававшихся в каждой мелочной лавке. Игрушки, лежавшие под елкой, дарили всем приглашенным детям, а сласти, оловянные солдатики, фрукты, орехи с самой елки становились призами для победителей в шарадах, анаграммах, логогрифах и бесчисленных других играх, программа которых заранее продумывалась родителями и гувернантками. В "Сборнике игр с указаниями, относящимися к постановке и воспитательному значению игр" под редакцией известного педагога Я.И.Душечкина (книга вышла в Петербурге в 1903 году) приводились 563 подвижные игры (47 видов только одной полностью забытой свайки). На святки и простые, и благородные барышни гадали. Мелкие чиновники и писаря раскупали "ужасные" подарки, цель которых была в том, чтобы поставить в смешное положение приятелей, кузин, тещ: например "флакон духов" — открывший пробку с ног до головы обрызгивается чистой водой, самовозгорающиеся спички, чертики, выпрыгивающие из бутоньерок.
       За рождественскими каникулами следовала череда маскарадов, балов, журфиксов. публичных лекций, соревнований конькобежцев, зимних скачек по льду Невы, гонок буеров на заливе. Святки открывали светский сезон. Для большого света всего несколько недель — от Рождества до воскресенья на Масленице.