Очевидец незримого
Невидимая архитектура войны на фотографиях Грегора Сайлера
В венском Кунстхаусе, музее Хундертвассера, проходит выставка «Невидимые места» — это первая ретроспектива австрийского фотографа Грегора Сайлера в Австрии, на ней показаны снимки из его главных серий, существующих и в виде фотокниг. Некоторые из «невидимых мест» были сняты в России, но фотография Сайлера будет интересна отечественному зрителю не только поэтому.
Полигон для автомобильных испытаний, Карсон-Cити, Швеция, 2016. Из серии «Потемкинские деревни»
Фото: Gregor Sailer, Bildrecht Wien 2022
Полигон для автомобильных испытаний, Карсон-Cити, Швеция, 2016. Из серии «Потемкинские деревни»
Фото: Gregor Sailer, Bildrecht Wien 2022
Кажется, самая известная фотосерия и фотокнига Грегора Сайлера — «Потемкинские деревни» (2015–2017). Родина заглавного выражения представлена всего двумя группами снимков: на одной — полуразвалившиеся избы в Суздале, прикрытые фотобаннерами с резными наличниками и прочей красотой, причем баннеры тоже уже обветшали; на другой — какой-то административно-офисный долгострой в Уфе, укутанный фотобаннерами со всех фасадов, в баннерных прорехах виднеется скелет здания. Вообще такими архитектурными декорациями и в России, и за ее пределами никого не удивишь, но Сайлеру рассказывали, что эта маскировка возникла перед приездом президента Путина. И отдельные детали — в нарисованных окнах суздальских изб видны горшки с цветами, коты и любопытные старушки, а фотографическое сплошное остекление уфимской многоэтажки отражает голубое небо в легких облачках — вроде бы подтверждают правдивость такой версии (интересно, угадали ли уфимские декораторы с погодой, что, если во время визита пошел дождь?). Коли дело действительно обстоит так, как утверждает фотограф, то мы, конечно, можем гордиться нерушимостью исторических традиций.
Остальные сюжеты «Потемкинских деревень» не имеют отношения к России и уводят от первоначального смысла фразы. Сайлер много снимал в «копитаунах» Китая, воспроизводящих европейские города, и фотографии эти поражают малолюдностью, самый факт которой много говорит о скрытых от поверхностного наблюдателя особенностях китайского капитализма. Очень эффектно смотрится фанерный городок в Швеции, полигон для автомобильных испытаний: почему-то конструкторы решили оформить фанерные фасады вдоль дорог в стиле одноэтажной Америки, так что шведским шоферам-испытателям приходится нарезать круги по фиктивной заморской субурбии. Однако большая часть снимков сделана на военных полигонах — в США, Франции, Германии, и все бетонные объекты на них являются призраками каких-то урбанистических пространств. В «Американском каталоге скрытого и неизвестного» Тарин Саймон была одна фотография «мировой церкви бога» с полигона в Кентукки, универсальной культовой постройки — не то кирхи, не то мечети, не то синагоги,— где отрабатываются приемы освобождения заложников. У Сайлера мы видим целые города-тренажеры для боевых учений — кварталы, улицы, площади, и если американский город посреди пустыни Мохаве имеет отчетливо ближневосточный характер, то города французского и немецкого полигонов напоминают нечто европейское. Тот факт, что города сегодня стали основным театром военных действий, относится к области общего знания, но с мыслью о том, что этот спектакль разыгрывается не где-то там, в Азии, а прямо под боком, в Европе, не могут примирить даже сводки новостей последнего времени.
Если следовать формальным жанровым дефинициям, то все, что снимает Сайлер, относится к архитектурной фотографии, и за без малого двадцать лет своей творческой деятельности он собрал внушительную коллекцию призов в этой области. Однако определенный фокус делает всю его архитектурную фотографию единым концептуальным проектом с явными политическими обертонами. Сайлер родился в тирольском Шваце, но учился не в Австрии, а в Германии, в Дортмунде, находящемся, как и вся Рурская область, под большим влиянием дюссельдорфской школы Бернда и Хиллы Бехер. Все достоинства этой западногерманской манеры у него налицо: холодность, отстраненность, аналитическое видение, серийное мышление, большой картинный формат — архитектурный объект изучен исследовательским глазом и включен в какую-то типологию. Свою первую серию, посвященную комплексу коксохимического завода Hansa, знаменитому индустриальному памятнику в Дортмунде, он снял еще студентом — это был проект вполне в бехеровском духе. В следующей студенческой работе Сайлер как будто бы продолжил разрабатывать бехеровское тематическое поле — изучать промышленное наследие Рурского бассейна, но, погрузившись в материал, нашел свою специальную тему.
Фото: Gregor Sailer, Bildrecht Wien 2022
Фото: Johannes Naumann, Gregor Sailer, Stefan Tuschy, Bildrecht Wien 2022
Фото: Johannes Naumann, Gregor Sailer, Stefan Tuschy, Bildrecht Wien 2022
Фото: Gregor Sailer, Bildrecht Wien 2022
Фото: Gregor Sailer, Bildrecht Wien 2022
В фотоисследовании с научно-фантастическим названием «Subraum» (гиперпространство, буквально — подпространство) речь шла о подземной архитектуре Рура: строящаяся в Бохуме линия метро, хранилища архива в Дюссельдорфе и библиотеки в Дортмунде, бункер для гражданских лиц в Дуйсбурге — попасть в эти подземелья человеку постороннему практически невозможно, так что известная доля студенческой романтики и авантюризма в сюите имеется. Но, учитывая роль, сыгранную Руром в последней мировой войне, невозможно избавиться от ощущения, что любой из показанных здесь объектов подземной инфраструктуры имеет оборонное значение. Эхом прошедшей войны отзывается и серия «The Box» (2014–2015), название которой — перевод на английский слова «ящик», обозначавшего в советском новоязе засекреченные оборонные предприятия. Сайлеру удалось проникнуть в подземелья секретного завода Messerschmitt, помещавшегося в заброшенных серебряных рудниках возле его родного Шваца. Невидимая пещерная архитектура оказывается невообразимым историко-индустриальным палимпсестом: в XV веке добыча серебра сделала Швац вторым по величине и богатству городом той части Европы, которая сегодня зовется Австрией, а в середине XX века этот реликт средневековой промышленности стал вначале гигантской фабрикой-концлагерем Третьего рейха, где трудились заключенные, а потом — тюрьмой во французской оккупационной зоне, где содержались нацистские преступники. И все же главные архитектурные серии Сайлера посвящены не прошлым, а будущим войнам.
В ходе работы над проектом «Закрытые города» (2009–2012) Сайлер проникал в такие оазисы современного градостроительства, какие не найдешь в учебниках по урбанистике и какие совершенно не рады приезду фотографа. Рядом с парадными цветными фотографиями выставлены витрины с документацией: бесконечная переписка с местными властями, чтобы добиться разрешения на съемку, вырезки из газет и журналов со статьями о степени свободы слова в пункте назначения, карты, дневники, фотографии членов экспедиции — вся эта канцелярия далека от студенческой романтики первых циклов Сайлера. Как и в «Потемкинских деревнях», в «Закрытых городах» нет одного строгого принципа для выстраивания типологии: это могут быть лагеря беженцев на границе Алжира и Западной Сахары или Нордельта, самое большое и богатое гейтед-комьюнити Латинской Америки, но большинство запретных территорий — места добычи природных ресурсов, будь то якутский Мирный, алмазная столица России, катарский Рас-Лаффан, крупнейшее газовое месторождение мира, или же чилийская Чукикамата, город, сожранный крупнейшим в мире меднорудным карьером. Сайлер снимает и сами месторождения, и выросшие вокруг поселения добытчиков той или иной основы национального благосостояния — контраст между природным богатством и социальной бедностью разителен, как и контраст между стальными вагончиками для беженцев в Сахаре и виллами Нордельты.
Последний проект Сайлера «Полярный шелковый путь» (2017–2021) посвящен Арктике: Исландия, Гренландия, Канада, Норвегия, Великобритания — сюрреалистические снежные пейзажи, сюрреалистические архитектурные объекты преимущественно военного назначения. Помимо бюрократических сложностей со всеми допусками и разрешениями, использование аналоговой фотоаппаратуры в условиях 55-градусного мороза оказалось особо трудной задачей. Это принципиальная позиция: Грегор Сайлер не работает с цифрой — вся его «объектно ориентированная» съемка сделана аналоговыми камерами, которым в фотографической мифологии приписывается большая, нежели в дигитальных технологиях, объективность. И эта объективная фотография со всей объективностью говорит нам, что вся невидимая гражданскому населению архитектура Земли, начиная с полигона в пустыне Мохаве и заканчивая карьером «Мир», есть архитектура войны, прошлой, настоящей или будущей.
«Unseen Places. Gregor Sailer». Вена, музей Хундертвассера, до 19 февраля
Подписывайтесь на канал Weekend в Telegram