В Доме кино продолжаются показы скандального фильма японского режиссера Кенджи Фукасаку (Kenji Fukasaku) "Королевская битва" (Battle Royal).
В Советском Союзе это называли спортивным ориентированием. В гипотетической милитаристской Японии молодого душой киноветерана Кенджи Фукасаку состоялся некий мягкий фашистский переворот. Выбранный по жребию класс 15-летних остолопов вывозят на необитаемый остров, заковывают в заминированные ошейники, раздают рюкзачки с минеральной водой, сэндвичами и оружием — а это, с равным успехом, может быть и "калаш", и крышка от помойного ведра — и заставляют истреблять друг друга. Победитель может быть только один. Почему? А потому. Вы с нами, взрослыми, по-плохому, ножами учителей тыкаете, а мы вам — про Винни-Пуха рассказывать должны? Напряжение усиливает то, что среди школьников — двое "новеньких", как вскоре выясняется, подставных: "хранитель" и "палач".
Зрители в Доме кино делятся на две неравные части. Преобладающие представители "поколения Х" пришли на отмороженную и будоражащую воображение эманацию загадочного и модного — как романы Харуки Мураками и суши-бары — японского духа. Тем более, что роль грузного, но безжалостного классного воспитателя Китано исполняет — со всей своей фирменной, невозмутимой и строго дозированной клоунадой — сам Такеши Китано. Те, кто постарше, оживленно вспоминают детскую военно-патриотическую игру "Зарницу": а помнишь, как те двое, из пятого звена, вошли в раж настолько, что отбили почки пионервожатой? И никто не может избежать аналогий с телевизионным "Последним героем".
Режиссер выписывает зрителям билет в бездну, не давая перевести дыхания. Один из сильнейших эпизодов — когда проснувшийся среди ночи в школьном автобусе мальчик, видит, что все его одноклассники то ли мертвы, то ли одурманены, а на щеголеватых водителях — противогазы. Времени задавать вопросы нет. Самым дотошным господин учитель всадит, не дав договорить, заточку в лоб или снесет голову направленным взрывом. Есть еще вопросы или начнем играть?
Самое неожиданное в фильме то, что он совершенно не японский и очень архаичный. Японское кино ассоциируется с полной аморальностью, вернее, с отсутствием морали в христианском понимании: инь и ян подменяют добро и зло. В "Битве" кровь течет реками. Дети, конечно, сволочи: такой шанс свести мелкие школьные счеты им больше не представится. Особенно удался образ девочки, освоившей серп, но убивают там всем, что подвернется: хорошо хоть, не кусаются и не царапаются. Но через это изуверское благолепие прорастает простая, внятная и старомодная мораль.
Фукасаку моделирует поведение людей, порабощенных тоталитарной системой. Кто-то входит во вкус кровопролития. Кто-то кончает с собой сразу же. Но те, на чьей стороне симпатии режиссера, находят опору в таких старомодных понятиях, как дружба и любовь. Похожие на "Битву" фильмы снимались в Европе и США в конце 1960-х — начале 1970-х годов: леворадикальные притчи, апология индивидуального сопротивления. Недаром одной из пытающихся вырваться с острова групп руководит племянник боевика террористической организации "Рэнго сэкигун" ("Красная армия Японии"), который до сих пор сражается где-то на краю света и прислал мальчику свою фотку с подписью: "Надеюсь, когда-нибудь, ты сможешь улыбаться так же, как я". Кто-то из ветеранов или сочувствующих "Рэнго сэкигун", кстати, 11 сентября первым взял на себя ответственность за разгром Нью-Йорка. Чушь, конечно, понты побежденных. Но то, что в прекрасном новом мире хитом и скандалом становится снятый стариком фильм, воскрешающий идеалы городской герильи и, вместе с тем, проповедующий самые что ни на есть исконные и несомненные ценности — симптом того, что новый мир не так уж и прекрасен.
МИХАИЛ ТРОФИМЕНКОВ