В Государственном Эрмитаже открыта выставка главного художника музея Виктора Павлова "Отражения"
Собственно, речь с самого начала шла не просто о сотрудниках музея, а именно о работавших в музее художниках. Список их можно было бы существенно расширить. Уже в конце XVIII века Картинную галерею Эрмитажа возглавил живописец Лабенский, затем — автор "Медного змия" Бруни, придворный живописец Липгарт, эстет Бенуа. В разные годы в Эрмитаже работали гравер Уткин, живописцы Браз, Бушен, графики Верейский, Яремич и другие.
Виктор Павлов не хранитель или реставратор, он занимает должность главного художника. Выставку предваряет цитата, достойная Маяковского: "...То, что многие в мире называют Эрмитажем, на самом деле — это Павлов". Немногочисленные посетители, однако, начисто лишены возможности в этом убедиться. И дело не в том, что на выставке нет ни одного проекта оформления экспозиции, ни одного эскиза музейного оборудования или хотя бы графического дизайна музейной этикетки. Дело в том, что ничего сколько-нибудь заметного в этой области и вовсе нет в Эрмитаже.
Художник в музее — фигура трагическая. Обыкновенный зритель не обращает никакого внимания на профиль рам, цвет паспарту, шрифт аннотаций. Он твердо убежден, что выставка — это просто собранные в одном зале разные картины и другие забавные штуки, а главная работа по ее подготовке состоит в заколачивании в стену гвоздей и надраивании до блеска паркета. Временные выставки Эрмитажа с их набором стандартных оформительских приемов и отсутствием оригинальных идей не поколеблют его убежденности.
Китайская коллекция Эрмитажа, по крайней мере, та ее часть, что явлена публике, бедна и скучна, уже поэтому она нуждается в специальной подаче. Вместо этого — допотопные витрины и этикетки, которые не менялись как минимум годов с 50-х. Скифские и прочие археологические коллекции, напротив, богаты, но редкий посетитель добредет до середины экспозиции, не повернув назад от скуки, вызванной теми же устаревшими приемами показа и витринами с отклеившимися аннотациями. В декабре с помпой открылась экспозиции искусства Англии. Новенькие, сделанные под старину, витрины с разложенными ровными рядами камеями и плакетками мануфактуры Веджвуда напоминают сюрпризные коробки к празднику. Но Рождество закончилось, а витринная подсветка по типу елочной гирлянды так и осталась. Ситуация с эрмитажным дизайном напоминает ситуацию в городе в целом. Расположенные на периферии эрмитажных пространств экспозиции обречены на забвение, а те, что на главных туристических тропах — блестят сусальным золотом.
Можно, конечно, видеть во всем этом некий стиль и ссылаться на здоровый музейный консерватизм. Лео фон Кленце неплохо построил Новый Эрмитаж, а оформленный им Двадцатиколонный зал может служить образцом "исторического" музейного дизайна, так что только безумец захочет что-либо в нем менять. Венские Музей истории искусства и Музей естественной истории тоже гордятся тем, что их экспозиции со старыми щитами и витринами не меняются уже около ста лет. Но вот Музей прикладного искусства (МАК) не побоялся пригласить для оформления своих экспозиций современных художников, выкрасивших стены одного из залов в радикально синий цвет. Кстати, ветераны Русского музея и сейчас вспоминают, как после войны колер для покраски стен выставочных помещений выбирал знакомый широкой публике по иллюстрациям в детских книжках Владимир Михайлович Конашевич, до революции получивший известность как живописец-декоратор. Архитекторы и декораторы XIX столетия существенно облегчили жизнь эрмитажным дизайнерам, но, увы, в Эрмитаже полно помещений, несохранивших свой исторический облик, и экспозиций, на которые не ступала нога художника.
Приведенная выше цитата подписана: "Михаил Пиотровский. Директор Государственного Эрмитажа". Частный гражданин Михаил Пиотровский может, конечно, позволить себе неточности в формулировках. Но директора Государственного Эрмитажа необходимо избавить от опасного заблуждения. То, что многие в мире называют Эрмитажем, это все-таки не Павлов, против искусства которого я лично ничего не имею, а Рембрандт и Леонардо да Винчи, Рубенс и Ван Дейк.
ЛЮБА БАКСТ