В минувший понедельник на сцене ТЮЗа имени Брянцева завершились гастроли Литовского государственного молодежного театра.
К тому же, первый день гастролей был омрачен внезапной болезнью артиста, вечерний показ "Фрекен Жюли" пришлось отменить, и спектакль сыграли лишь в качестве утренника. Таким образом, спектакли литовского театра, которые в условиях иной организации гастролей, несомненно, породили бы настоящий зрительский ажиотаж, прошли в ТЮЗе на "общих основаниях". Зал заполнялся за счет школьных культпоходов. Напомним, что когда в свое время, сам Эймунтас Някрошюс столкнулся с полупустым залом на гастролях, он на несколько лет забыл дорогу в наш город.
Из оставшихся спектаклей наибольший интерес публики вызвал шекспировский "Ричард III" в постановке Альгирдаса Латенаса. Это вполне традиционный современный литовский театр, такой, каким мы уже привыкли его видеть в постановках все того же Някрошюса и Римаса Туминаса. Метафорический ряд режиссерских высказываний (разного содержания и качества) призван перевести на язык театра поэтическую речь автора. В сценографии — выразительный минимализм: на темной сцене стоит огромный, в человеческий рост, стеклянный куб, в котором копошится в начале спектакля клубок шекспировских персонажей. Веревка над сценой, на которой, как в гамаке, раскачивается король Англии — это и есть вожделенный трон.
Мизансцены в высшей степени пластичны, на грани изощренной хореографии. В основе актерской манеры — сдержанная, загнанная вглубь экспрессия, в роковые для персонажей моменты прорывающаяся на поверхность откровенно натуралистическими всплесками страсти, гнева, отчаяния. Железной цепью, связывающей небо и землю, в спектакле воспользуются вполне, с традиционной для актеров хорошей европейской выучки акробатической легкостью. Воспарит над сценой Маргарита, королева-ведьма в черно-лиловых лохмотьях. Подвесят вниз головой истязаемого Кларенса, чье обнаженное тело начертит в темноте сцены перевернутый крест.
И тем не менее, при всей выразительности отдельных деталей, первый акт "Ричарда", дает основания говорить о "Някрошюсе для бедных". Латенас рассказывает историю, стараясь сделать ее страшной и замысловатой, так, чтобы зрители как следует помучались, разгадывая, например, почему английский королевский двор так похож на птичник (актеры прилежно клевали зерно и кричали павлинами). К шекспировской загадке неотразимой притягательности уродливого циничного зла все это имело лишь косвенное отношение. Важнейшая сцена соблазнения Ричардом (его играет сам Латенас) овдовевшей Анны была решена до обидного примитивно: злодей отшлепал леди по физиономии, а ей, оказывается, именно этого и недоставало.
Но второй акт с лихвой искупил недостатки первого, "закольцевав" многие темы и раскрыв неожиданные смыслы. Как в зеркале отразились друг в друге психологические поединки Ричарда и двух королев. Великолепно сыгранная Кристиной Казлаускайте королева Елизавета в мучительной и изысканной сцене противостояла очередному солдатскому натиску тирана — это был кроткий, тихий бунт слабости против силы. И Ричард, так горделиво распрямившийся, отбросивший ортопедические ботинки с костылями, надолго похорошевший в собственных глазах после мужской победы над леди Анной, сжимался, скрючивался и вновь жалостно начинал приволакивать ножку.
История, рассказанная литовским театром, может быть прочитана как история зла, сильного и удачливого до тех пор, пока люди отказываются его осознавать как зло, ищут для него оправданий — из соображений личной выгоды, равнодушия, ложных представлений о гуманизме. Ричард Латенаса гибнет в тот миг, когда сам ужаснулся своим преступлениям. И в стеклянном кубе появляется размытый крупный план увечного короля, и через минуту сменяется светящимся взглядом единственного глаза. Начав с трагифарса, Альгирдас Латенас закончил спектакль на чистой трагической ноте.
МАРИЯ ЛИЛИНА