Основатели нижегородской компании «Мадин» — однокурсники, психиатр и невролог. Когда в 1990-х они начали работать по специальности, оказалось, что зарплаты на жизнь не хватает. Друзья решили заняться производством. Кредиты они никогда не брали, инвесторов не привлекали. Однако сейчас в программе компании уже десятки устройств для реабилитации, в том числе такие сложные, как экзоскелет. Оборот приближается к 1 млрд руб. В чем секрет?
«Мадин» разбросана по всему Нижнему Новгороду. Офис, конструкторское бюро, Международная академия медицинской реабилитации, реабилитационный центр, с которым сотрудничает Русфонд,— все в разных концах. А завод — в деревне Лаптево. Туда пришлось добираться полтора часа на автомобиле. За забором с воротами несколько разношерстных корпусов, кругом — неухоженные поля, вдали — церковь.
— Раньше тут был шорный завод,— рассказывает директор производства «Мадин» Максим Чупрунов.— Делали упряжь. Мы купили один из его корпусов, площадью 2 тыс. кв. м.
Сравнительно небольшие компании вроде «Мадин» обычно покупают детали на стороне и занимаются сборкой. «Мадин» решила все делать сама. В первом цехе — листы металла, балки, трубы и внушительного вида станки для их резки и раскройки. Это все — для каркасов беговых дорожек, массажных столов, лестниц с изменяемым углом наклона. А за дверью — технологии совсем другого уровня. Здесь на станках с ЧПУ делают элементы экзоскелета, редукторы для двигателей и прочие детали, требующие точности. Два станка обошлись в 40 млн руб., говорит Чупрунов. Дальше — цех электроники. «Мозги» для своей техники «Мадин» тоже делает сама.
— У нас нет проблем с кадрами,— говорит Чупрунов.— Рядом — город Павлово с автобусным заводом ПАЗ. А электронику у нас паяют радиолюбители из ранее существовавшего там радиокружка.
Штат — примерно 50 человек, а текучка, по словам Чупрунова, нулевая. В том числе благодаря зарплатам: оператор станка может заработать за месяц больше 100 тыс. руб.
Производственные площади, станки, зарплаты — это как компания тратит деньги. Но откуда они берутся? Об этом я поговорил на следующий день с гендиректором Александром Емельяновым.
— Понятно, как было в 1990-х с зарплатами врачей,— рассказывает он.— Надо было искать выход. Мы с Андреем Бурмистровым (им с Емельяновым принадлежит по 50% «Мадин».— Русфонд) стали продавать магнитотурботроны — это устройство для физиотерапии, разработанное военным заводом «Авангард» в городе Сарове. Аппарат был всем хорош, но часто ломался. И друзья решили сделать аналогичный самостоятельно. Ведь рынок сбыта уже был — больницы, покупавшие изделия «Авангарда».
— Копировали ли мы? Ну, взяли их устройство за образец, но существенно его доработали,— отвечает Емельянов.— Завод с нами судился, но, к счастью, его деятельность довольно быстро сошла на нет.
Почти всю прибыль «Мадин» вкладывала в развитие. Стала делать массажные столы и реабилитационную лестницу, взяв за образец израильскую. Нашла в Европе подвесную реабилитационную систему и наладила ее производство под именем «Экзарта». В прошлом году начала продавать экзоскелет. Интерес государства к реабилитации сильно помогает компании: в 2021 году оборот составил примерно 400 млн руб., а в этом, прикидывает Емельянов, будет 800–900 млн руб. Прибыль по-прежнему идет в разработки. Почти готов коленный сустав для протеза ноги, продолжается работа над шлемом с биологической обратной связью, а в планах Емельянова — заняться биотехнологиями.
весь сюжет