В театре имени Комиссаржевской состоялась премьера комедии Михаила Булгакова "Чичиков" по поэме Николая Гоголя "Мертвые души" в постановке Александра Исакова. Для Комиссаржевки, давно провозгласившей курс на бульварный театр и коммерческий успех, выбор классического материала уже сам по себе серьезный шаг.
Один из фирменных гоголевских рецептов: "пустить все решительно бахромкою" (относящийся, кстати, к фасону бакенбардов), похоже, самым серьезным образом был принят на вооружение постановщиком спектакля. Классический сюжет Александр Исаков именно "пускает бахромкою", и, не тревожась проникновением в суть гоголевского текста, охотно дробит действие на отдельные полуэстрадные номера, увлекаясь более-менее выразительными деталями. История о покупке мертвых душ становится фоном для демонстрации зеленых чиновничьих сюртуков с современными бейджами, губернаторских вышитых панталон и корсетов, бутафорского носа бедной губернаторской дочки, непременных танцевальных трио в хореографии Николая Реутова.
Актеры Комиссаржевки получили по бенефисному выходу: в дело пущен весь арсенал хорошо проверенных, видавших виды комедийных средств и излюбленных штампов. Появилась, кажется, даже парочка новых трюков, вероятно, вдохновленных смелою стеклянною пирамидкою. Презабавно морщился рафинированный мизантроп Собакевич (Станислав Ландграф), был отчаянно нелеп непредсказуемый Манилов (Иван Краско), старательно шумел пьяный Ноздрев (Борис Соколов), лихо щелкал каблуками упившийся зять его Мижуев (Дмитрий Исаев), пытался найти лирические нотки Плюшкин (Ефим Каменецкий). И как-то особенно ворковала Коробочка, переодетый в женское платье актер Георгий Корольчук — это, судя по предыдущим постановкам, самый смешной трюк, известный режиссеру Исакову.
Однако скромным парадом помещиков господин Исаков не ограничился. Важнейшая черта его режиссерского стиля — тяга к смелым решениям, которые проще однажды принять, чем потом оправдать. Еще памятен исаковский "Ревизор", где Городничий почему-то сам себе отправил письмо о приезде ревизора. В "Чичикове" все далеко не так экстравагантно. Там просто сразу два Чичикова. О том, что Исаков — автор гиньольных "Близнецов" забыть не удастся при всем желании. Актеры Владимир Богданов и Александр Большаков одеты в одинаковые брусничные пары и по ходу событий подменяют друг друга, превращая монологи Павла Ивановича в диалоги с самим собой. Двойной Чичиков, вероятно, должен служить образцом раздвоенной души энергичного "нового русского". Сценический свет весело играет на идеально лысых, как бильярдные шары, головах и мускулистых ушах обоих Павлов Ивановичей.
Помимо этой запоминающейся находки, в спектакле Исакова содержатся неявные намеки на какие-то тонкие обстоятельства: то под проникновенный богдановский монолог покажутся за стеклом "мертвые души" крестьян, то молодые люди в белых рубахах примутся плясать в темноте. Господин Исаков прав — здесь действительно что-то есть. Из подобного "чего-то", из мистического второго плана одного эпизода поэмы, Валерий Фокин в свое время сделал выдающийся спектакль "Нумер в гостинице города N". А вот господину Исакову в комиссаржевском "Чичикове" профессионально сформулировать свои смутные ощущения не удается.
Тем не менее, к финалу спектакль нашел-таки свой настоящий тон, не противоречащий ни автору, ни привычному развлекательному стилю театра: дело о мертвых душах стало чистой авантюрой, вроде уклонения от уплаты налогов, рядовой махинацией, погорев на которой, тандем Чичиковых тут же кинулся разрабатывать новую. При желании это можно считать хеппи-эндом.
МАРИЯ ЛИЛИНА