Сто дней до приказа

В театре "Балтийский дом" состоялась премьера спектакля "Нью-Йорк, Вирджиния, Билокси..." по пьесе Нила Саймона "Билокси-блюз" в постановке Александра Исакова.

       Сюжет старой доброй пьесы Саймона хорошо известен — ее ставят без малого пятьдесят лет. В разгар Второй мировой войны шестеро новобранцев проходят подготовку в богом забытом местечке, где-то в болотах Миссисипи. За два акта они проявляются как личности, выясняют отношения, терпят муштру несносного сержанта Туми, взрослеют, под занавес их отправляют на фронт. "Билокси-блюз" — это их, американские, "Сто дней до приказа". Есть фильм с Мэтью Бродериком в роли главного героя, будущего писателя, и Кристофером Уокеном в роли сержанта Туми. Много лет шел в "Табакерке" замечательный спектакль, в котором каждая роль была звездной. Солдафона Туми там с изумительной комической серьезностью играл Сергей Газаров, а Александр Марин создал классический образ хрупкого, смешного и при этом абсолютно несгибаемого диссидента рядового Эпштейна. В умелых руках эта по-настоящему "хорошо сделанная" пьеса может дать выдающийся результат. "Билокси-блюз" чертовски трудно испортить.
       На сцене "Балтдома", помимо обязательных казарменных коечек и странноватых предметов, совмещающих функции раковины и унитаза, разместилась полоса препятствий (прикрытая лентами ткани яма — это как бы те самые "болота Миссисипи"), а на заднике красуется монументальная круглая луна. В минуты лирических прозрений персонажей (они неизбежно наступают через аккуратные интервалы) луна многозначительно зеленеет, а герои демонстративно поворачиваются к ней, выдерживая как бы одухотворенную паузу. Луна, кажется, взята из старой песенки Фрэнка Синатры, и этих песен в спектакле более чем достаточно. Хорошая, громкая фонограмма популярной музыки, множество зажигательных танцев — таков, согласно Исакову, рецепт спектакля, на котором публика не заскучает. Впрочем, и песни, и пляски в его "Билокси" призваны не подчеркнуть, оттенить ту или иную острую драматическую ситуацию, а попросту заменить ее. Впрочем, без успеха.
       Отсутствие драматизма (пусть сколь угодно смикшированного коммерческой направленностью пьесы-шлягера) — основной прокол спектакля. Объемных характеров персонажей, по существу, нет — как практически всегда бывает в исаковских постановках, — их заменяет какая-нибудь одна актерская "краска". Этот — глуп, тот — хамоват, другой — честен. А некоторым солдатикам даже таких скупых характеристик не досталось — они просто никакие. Достаточно сказать, что классический еврейский "шлемазл" рядовой Эпштейн — немножко трус, немножко интеллигент, немножечко герой — в спектакле "Балтдома" — невозмутимый победитель с начала до конца (его играет Тихон Оськин). И дело здесь не только в качестве актерских данных. Так, Валерий Соловьев в роли сержанта Туми, видимо, не без успеха пытался вспомнить личный армейский опыт. В условиях иного, скрупулезного разбора роли от его Туми рукой было бы подать до песенного "батяни комбата", а то и до "мастер-чифа" Вигго Мортенсена. Но тогда режиссера должны были бы звать Ридли Скотт.
       Все острые положения пьесы сглажены до полной невнятности вялой имитацией конфликта. Идиллическая "пионерлагерная" атмосфера (вместо брутального казарменного мирка), пасторальный антисемитизм, опереточная влюбленность, фальшивые драки, мнимая угроза от душки сержанта; нестрашный, нестреляющий пистолет, игрушечная война "за кадром". Зато постановщик трогательно романтичен в своих представлениях о борделе в болотах Миссисипи. По всей вероятности, к чему бы ни прикоснулся режиссер Исаков, все немедленно превращается в водевиль.
       В финале спектакля на сцену спустятся огромные звездно-полосатые флаги, на их фоне навытяжку встанут солдаты. Вероятно, в этом месте генерал Эйзенхауэр прослезился бы. Однако менее патетично настроенная часть публики могла вспомнить семейную реликвию из "Криминального чтива" — те самые часы, которые ветеран проносил всю войну сами знаете где.
       ЛИЛИЯ ШИТЕНБУРГ