Низший пилотаж ведения дискуссии

Вчера в интернет-клубе Quo Vadis? состоялся круглый стол "Влияние алкоголизма, наркомании и табакокурения на современную русскую литературу и искусство". Мероприятие провалилось, если не считать оживленной перебранки между писательницей Татьяной Толстой и писателем Баяном Ширяновым.

       Все на круглом столе, начиная с названия, обещало пару часов беспросветной скуки. Честно подготовившийся поэт Александр Скидан сделал пространный экскурс в историю литературных пороков. Вспомнил и Кольриджа, и Бодлера, и Хаксли с Берроузом. "Фолкнер и Хемингуэй — пили... Эдгар По умер от перепоя... А русские — один Аполлон Григорьев чего стоит...". Виктор Тихомиров рассказал, как "митьки" сперва стали алкоголиками, потом — анонимными алкоголиками, а теперь не пьют и счастливы. Александр Житинский признался, что пробовал писать, покурив травы, но понял, что водка — привычнее. Пить надо, потому что творцу необходимы "бездны отчаяния", а их, по мнению прозаика, можно достичь только с похмелья.
       Татьяна Толстая сразу оговорилась, что мыслей у нее немного. Тем не менее, взяв слово, она его уже практически не отдавала. С алкоголем все ясно: выпив, не чувствуешь себя бездарным идиотом, поэтому Татьяна Никитична, в целом, не прочь. Курение — тоже хорошо. А вот про наркотики госпожа Толстая ничего не знает, но относится к ним с омерзением, в том числе и к "легким". "Вы так разделяете?", — с вызовом перебил писательницу известный в Сети литератор Алексей Андреев. "Да, разделяю. Покурив травы, ничего создать нельзя". "А выпив водки, значит, можно?" — с еще большим вызовом продолжал господин Андреев. "А я говорю о вине", — последовал обезоруживающий ответ.
       Против вина, понятно, возражать было бессмысленно, и дискуссия грозила затухнуть, не начавшись. Поэтому в ход была пущена тяжелая артиллерия — а именно Баян Ширянов (в миру — Кирилл Воробьев), автор романа "Низший пилотаж", за публикацию которого Минпечати едва не отобрало лицензию у издательства "Ад маргинем". Роман очень плохой, но про наркотики; соответственно, господин Ширянов считается человеком прогрессивным и скандальным. На поверку он оказался нервным бородатым мужчиной лет 35, весьма скромного вида. Господин Ширянов стянул у корреспондента Ъ пачку сигарет, пояснив — "для антуража", и стал демонстративно вертеть ее в руках перед телекамерами. То есть даже такого порока сам предъявить не мог.
       "Пишу о том, о чем знаю. Почему-то люди не привыкли. Ну — привыкнут... — протянул Баян Ширянов и сделал вывод: — Станет еще хуже". "Вы бы написали роман!" — неожиданно прервала его госпожа Толстая. "А я уже..." — только и смог вымолвить скандальный автор. "Я прочла три страницы, — без всякой логики продолжала писательница, — ничего хуже не читала. Признайтесь лучше, что вы подсели на деньги! Это — ваш наркотик". Далее последовала длинная склока, в ходе которой госпожа Толстая, хоть и была, безусловно, права, использовала запрещенные приемы. В частности: "молодые люди, с мое поживите", "вы мне омерзительны", "вы же мелкие пролетарии" и, наконец, "я эту говенную пропаганду слушать не могу".
       Баян Ширянов все хотел что-то сказать, но не мог. "Лет через 20 общество..." — начинал, например, он. "...будет жить при коммунизме!" — заканчивала Татьяна Толстая. "Тотальная наркотизация..." — бормотал господин Ширянов. Татьяна Никитична картинно хваталась за голову, и опять все смотрели только на нее. В итоге писатель донес-таки свою глубокую мысль: "Взрослый человек — тот, кто нашел баланс между наркотиками, алкоголем и своей социальной ролью". Тут уж госпожа Толстая не выдержала и просто ушла курить. "Удивительно бестолковая дискуссия", — подвел итог умудренный Александр Житинский. На это возразить точно было нечего.
       СТАНИСЛАВ ЗЕЛЬВЕНСКИЙ