Музей Ахматовой в Фонтанном доме открыл выставку "Сад скульптуры и отдыха". В названии все правда, — есть и сад, и скульптура, и отдых, который предлагается проводить в созерцании разнообразных произведений современных художников. Рассказывает обозреватель Ъ КИРА ДОЛИНИНА.
Музей Ахматовой много работает с современным искусством и составил себе в этой среде имя. Имя помогло найти деньги и для нового проекта (выставку поддержали Благотворительный фонд Владимира Потанина и фонд "Русский альбом") и привлечь около двух десятков петербургских художников.
На громадных старых липах и каштанах повисли "объекты". Три грации из какой-то плотной сетки сучат длинненькими ножками. Светящиеся в темноте рыбины превращают невыразительный куст в экзотический аквариум. То в кустах обнаруживается гробница с "интеллигентским" напоминанием о бренности всего сущего — надписью "Et in Arcadia ego", конечно. То банальный шиповник оказывается вставленным в прозрачную витрину. Из груды огромных камней и разбросанных между ними обломков гипсовых рук вырастает мерцающий телевизор — это "Эрмитаж". Красивая куча плотно притертого мусора оказывается реконструкцией "культурного слоя" современного Петербурга. В ампирном флигеле, давно уже превращенном в сарай, грохочет музыка.
По большому счету никакая это не выставка. Если художники и руководствовались какой-то единой темой, то густота сада все эти благие намерения благополучно скрыла. Но это абсолютно не важно. На неделю сад Фонтанного дома стал продолжением путаной истории Шереметевского дворца. Вся эта стилевая абракадабра из барокко, ампира, невнятных пристроек и советской коммуналки, в которую превратили свой дом Анна Ахматова и Николай Пунин, отлично подходит для опытов с современным искусством. Одним тут мерещатся барочные сады с их праздничными программами, другим — кассельская "Документа" с ее обширными экспозициями под открытым небом. Возможные, но очень вольные импровизации, которых, собственно, и добивались кураторы выставки, предоставив то, чего привыкший к агрессии современного искусства зритель так жаждет, — отдых. Пусть и в окружении скульптуры, которая конечно, мешает, но не очень