Событие недели — "Хиросима, любовь моя" (Hiroshima, mon amour, 1959) Алена Рене (Alain Resnais) (3 августа, "Культура", 22.50, *****), один из первых фильмов, возвестивших о рождении французской "новой волны", игровой дебют великого документалиста, изъятый из конкурса Каннского фестиваля по дружному требованию правительств США и Франции. Тогда, в конце 1950-х, зрителей повергал в шок первый же эпизод фильма. Обнаженные, залитые любовным потом тела японца и француженки на гостиничных простынях чередовались с документальными кадрами ран и ожогов жертв Хиросимы. Пальцы, сведенные судорогой оргазма, разжимались, чтобы впустить в пространство экрана жуткие видения Второй мировой войны: скорчившееся на мостовой провинциального французского городка тело мальчишки, немецко-фашистского оккупанта, убитого из засады, когда он спешил на любовное свидание. Вместо привычного "Я тебя люблю" звучало: "Ты ничего не видела в Хиросиме". В Хиросиме встречались и переживали краткий, без всяких надежд и расчетов на будущее, такой современный и такой обыденный роман актриса-француженка и архитектор-японец. У них не было имен: Он и Она. Им обоим вспомнилось то, что они старались забыть, — как они позабудут друг друга уже через несколько месяцев или лет. Она в годы оккупации в городе Невере любила юного немца. Это по пути к ней его убили партизаны. А ее после освобождения обрили наголо как "фашистскую подстилку": французским обывателям было куда проще демонстрировать свои патриотические чувства на беззащитных женщинах, чем драться в партизанских отрядах. Он, вернувшись после войны в родную Хиросиму, не нашел ни своего дома, ни семьи. Назавтра они обретут имена. Он будет звать ее Невер. Она его — Хиросима. С тех пор Ален Рене, которому недавно исполнилось 80 лет, будет снимать кино только на одну тему. Тему памяти, порой жестокой, порой забавной, но неизбывной и неотступной. А для сотен миллионов зрителей во всем мире навсегда останется автором фильма "Хиросима, любовь моя". В Японии снят и другой шедевр теленедели, также посвященный любви и памяти, — "Империя страсти" (Ai no borei, 1978) Нагисы Ошимы (Nagisa Oshima) (2 августа, ТВЦ, 0.35, *****). Фильм, снятый как вторая часть дилогии, открытой "Империей чувств" (Ai no corrida, 1976) — фильмом о безумной любви, снятым на грани и за гранью порнографии, — казалось бы, самим своим названием сулит еще большее погружение в адский рай секса. Как бы не так: "Империя страсти" — фильм вполне целомудренный. И снят он в традиционном для Японии жанре квайдан, что означает "истории о привидениях". Необходимо отметить, что в японской культуре грань между реальным миром и миром потусторонним не просто тонка, но как бы и вовсе не существует. Призраки по-хозяйски вмешиваются в жизнь живых. "Империя страсти" — история крестьянской женщины, которая завела любовника, на пару с ним сначала спаивала, а потом и просто прикончила своего мужа. Этакая провинциальная леди Макбет. Естественно, мертвый муж начинает смущать покой преступных любовников и делает их муки совести настолько невыносимыми, что они предпочитают лютую казнь такой жизни. К тому же поколению режиссеров, что и Рене с Ошимой, относится загадочный венгр Миклош Янчо (Miklos Jancso): его фильм "Без надежды" (Szegenylegenyck, 1966) показывает канал "Культура" (4 августа, 12.45, *****). Творчество Миклоша Янчо рассчитано прежде всего на физиологическое воздействие на зрителей, проще говоря, у них начинает кружиться голова, и после фильма они уже с трудом ориентируются в окружающей реальности. Янчо снимал без монтажа, конечно в той степени, в какой это было возможно при работе с традиционной кинопленкой. В его фильмах ровно столько монтажных стыков, сколько раз оператор перезаряжал камеру. Янчо снимал одним планом, его камера кружилась и шаманила вокруг героев, вовлекая зрителей в тот странный балет, которым для режиссера представала история человечества — от трагедии Электры до войны за независимость Израиля, в разные годы становившихся сюжетами его фильмов. "Без надежды" — первая часть кинотрилогии, посвященной трагедиям венгерской истории. Действие происходит в 1869 году, когда австрийские каратели охотятся за последними повстанцами, сторонниками венгерской независимости, принадлежащими к подпольному братству "Без надежды". И у зрителей есть все шансы почувствовать себя плененными мятежниками, с мешком на голове шествующими на казнь в ряду своих соратников, связанных длинной веревкой. Американский авторский кинематограф — не частый гость на телеэкране. Тем интереснее посмотреть "Незамужнюю женщину" (An Unmarried Woman, 1978) Пола Мазурски (Paul Mazursky), считающегося одним из самых европейских по духу режиссеров США (3 августа, ОРТ, 1.45, ****). Фильмы Мазурски — проницательные и негромкие зарисовки меняющегося быта Америки конца 1960-х и 1970-х годов. "Незамужняя женщина" снята на сюжет, на который в каждой национальной кинематографии найдется по нескольку воплощений. Тем не менее именно этот фильм считается образцовым анализом женской души. Героиню покидает муж после 20 лет совместной жизни, в течение которых она не осознавала себя в иной роли, кроме как в роли жены. На образовавшуюся пустоту она реагирует всеми возможными способами. Фильм — настоящая энциклопедия смятения. Она то приходит в отчаяние, то бесшабашно пытается наверстать упущенные в размеренной супружеской жизни возможности, то обращается к терапевту, то ищет спасения у дочери. Кстати, одна из финальных сцен, когда мать и дочь совместно музицируют на пианино, считается в кинокритике образцом психологического этюда на тему детей и родителей. Эта же тема решается в комическом ключе в "Доме на пароходе" (Housboat, 1958) Мелвилла Шейвелсона (Melville Shavelson) (3 августа, РТР, 11.45, **). Этот пустячок интересен дуэтом Кэри Гранта (Cary Grant) и Софи Лорен (Sophia Loren). Он — вдовец, пытающийся воспитывать дочку. Она — дочь итальянского режиссера, пытающаяся вырваться из-под отцовской опеки и, естественно, покоряющая сердца и американца, и его чада. А другой пустячок конца 1950-х годов, аккуратная и подробная биография легендарного гангстера, "Аль Капоне" (Al Capone, 1959) Ричарда Уилсона (Richard Wilson) (4 августа, "Культура", 22.50, **), примечательна тем, что главную роль исполнил только что умерший Род Стайгер (Rod Steiger), забытая звезда 1950-1970-х годов, блиставший в ролях тиранов — от Наполеона и Муссолини до голливудских продюсеров и мелких уголовников. А ничем не выдающаяся, но честная экранизация романа Курта Воннегута (Kurt Vonnegut) "Завтрак для чемпионов" (Breakfast for Champions, 1999), снятая канадским Лелюшем Аленом Рудольфом (Alan Rudolph) (8 августа, РТР, 23.30, ***), хороша тем, что в неожиданной для себя роли переживающего острый кризис и утратившего контакт с реальностью продавца "понтиаков" снялся Брюс Уиллис (Brus Willis).
