Событие недели — "Презрение" (Le Mepris, 1963) Жан-Люка Годара (Jean-Luc Godard) (9 августа, "Культура", 8.30 и 20.35, *****). Когда хулиган — реформатор самого языка кинематографа, первым же своим фильмом "На последнем дыхании" (A bout de souffle, 1960) завоевавший статус классика, взялся за постановку "Презрения", адепты "новой волны" заговорили о предательстве. Годар, словно назло всем, делал все, от чего "новая волна" открещивалась. Принял предложение акулы продюсера Карло Понти (Carlo Ponti). Согласился взять на главную роль коммерческую звезду Брижитт Бардо (Brigitte Bardo). Взялся за фильм не по оригинальному сценарию, а по добротному психологическому роману Альберто Моравиа (Alberto Moravia). На съемочной площадке, в буквальном смысле слова, ходил на руках перед капризулей Бардо: за каждый пройденный им метр она соглашалась на сантиметр укоротить прическу и на сантиметр же — юбку. И даже когда Понти упрекнул Годара в дефиците обнаженки на экране, тот безропотно снял для пролога вполне бессмысленную — а на самом деле почти издевательскую — панораму по голому телу звезды. Результат ослепителен. "Презрение" — величайший когда-либо снятый фильм о кино. Поль, герой Мишеля Пикколи (Michel Piccoli), сценарист-"автор", и его жена Камилла (Бардо) приезжают на Капри. Поль поступился принципами, согласился склепать для американского продюсера боевик по мотивам "Одиссеи" Гомера. Продюсера Иеремию сыграл, кстати, один из самых экзотических и почти неизвестных в России американских актеров Джек Пэленс (Jack Palance). Пугающая неподвижность лица, обрекавшая Пэленса на роли злодеев, объясняется просто и печально: во время войны он горел в самолете. В "Презрении" он похож на велеречивого Кинг-Конга, когда слышит слово "культура", хватается за чековую книжку и прочитал "Одиссею" за ночь: ему понравилось, только вот хорошо бы в фильме было побольше голеньких девочек в бассейне. Противоположный подход к кинематографу воплощает в фильме престарелый классик мирового кино Фриц Ланг (Fritz Lang), сыгравший самого себя, гения, бежавшего из Германии в 1933 году, сразу после того как доктор Геббельс предложил ему возглавить все нацистское кинопроизводство. Ланг — аристократ, мудрец, человек, существующий уже в измерении вечности, далекий от мирской суеты сует. В конечном счете фильм о кино оборачивается трагедией Камиллы, презирающей мужа за предательство идеалов, завороженной морщинами Ланга, готовой ринуться очертя голову в смертельно опасную интрижку с продюсером. Каждому герою в "Презрении" Годар дарит свой собственный ритм существования. Именно из столкновения этих ритмов, а вовсе не из произносимых героями слов, и рождается накал чувств, сладкая смесь отчаяния и очарования. И за всеми мятущимися человечками наблюдают с саркастическими улыбками мраморных статуй греческие боги. О "Презрении", безусловно, думали и братья Джоэль и Этан Коэны (Joel, Ethan Coen), когда снимали свой шедевр "Бартон Финк" (Barton Fink, 1991), завоевавший Золотую пальмовую ветвь Каннского кинофестиваля (11 августа, ОРТ, 23.55, *****). Как и у Годара, главный герой — сценарист из Нью-Йорка, еврей, поборник социального реализма, который в 1941 году, накануне вступления США во Вторую мировую войну, неожиданно получает чрезвычайно выгодное предложение поработать в Голливуде. Жанр фильм неопределим — это метафизическая сатира, или бурлескная притча, или абсурдистская трагедия. Голливуд — величественный и нелепый сумасшедший дом, перед которым бессильна логика. Продюсер то увивается вокруг Бартона Финка, то, облачившись в генеральский мундир, обрушивает на него град угроз. В студийном туалете блюет элегантный джентльмен-южанин, алкоголик и знаменитый писатель, который так же не нужен Голливуду, как и Финк: американские интеллектуалы с ужасом узнали в этом персонаже Уильяма Фолкнера. Героя покидает вдохновение — он проводит часы, уставившись в благостную фотографию морского побережья, висящую в его гостиничном номере. Да, впрочем, как работать в таких условиях? В номере отклеиваются обои из-за пышущего из соседней комнаты невыносимого жара, а по Голливуду бродит серийный убийца, отрезающий своим жертвам, в том числе Фолкнеру, головы. Уснув с девушкой, рискуешь проснуться утром в луже крови, рядом с обезображенным трупом. Единственный, кто сочувствует Финку и говорит с ним по-человечески, — его сосед, грубый мужлан и антисемит. Впрочем, весьма возможно, что это не кто иной, как дьявол. Впрочем, несмотря на то что в авторском кинематографе голливудские продюсеры "золотого века" предстают, как на подбор, монстрами и невежественными психопатами, дело свое они знали. В этом легко убедиться, например, посмотрев не лучший, но прелестный фильм Альфреда Хичкока (Alfred Hitchcock) "Поймать вора" (To Catch a Thief, 1955) с Кэри Грантом (Cary Grant) и будущей принцессой Монакской Грейс Келли (Grace Kelly) в главных ролях (12 августа, РТР, 9.10, ****). История великосветского грабителя по прозвищу Кот, утверждающего, что он отошел от дел, но тем не менее навлекшего на себя подозрения в похищении драгоценностей в Каннах, была для Хичкока своего рода приятным дивертисментом между шедеврами саспенса. На съемках своего предыдущего фильма, "Окно во двор" (Rear Window, 1954), он потерял пять кило — надо было наверстать упущенное. Поэтому Хичкок ехал из Парижа в Канны целых три дня, останавливаясь во всех знаменитых ресторанах. Но даже на съемках такого пустячка Хичкок был неистощим на технические новшества. В "Поймать вора" он, едва ли не первым, использовал вертолеты для съемок. Кроме того, он был счастлив работать с Грейс Келли, идеальным воплощением того типа женщин, которых боготворил Хичкок: "светская женщина, которая в спальне становится шлюхой". Жаль, что ее актерскую карьеру погубил брак с принцем Ренье. Несчастен на съемках, вернее — напуган, был, пожалуй, только Кэри Грант. В одном из эпизодов героиня Келли должна была резко затормозить на горном карнизе, будучи близорукой, как крот. Другим классиком Голливуда, Джорджем Сиднеем (George Sidney), снят фильм "Да здравствует Лас-Вегас" (Viva LasVegas, 1964) (10 августа, РТР, 11.45, **). Но этот пустячок интересен лишь тем, что главную роль автомобильного гонщика сыграл сам Элвис Пресли (Elvis Presley). А американское авторское кино очень достойно представлено на теленеделе фильмом "Если бы стены могли говорить" (If These Walles Could Talk 2, 1999), поставленным Джейн Андерсон (Jane Anderson) и Мартой Кулидж (Martha Coulidge) (11 августа, ТВЦ, 23.55, ****). Три очень трогательные, хорошо написанные и сыгранные лесбийские новеллы. В 1960-х годах старенькая учительница хоронит подругу жизни и вынуждена оставить ее дом, переходящий к алчным родственникам. В 1970-х хиппующая феминистка влюбляется в резкую девку из пригорода, в мужской одежде и на мотоцикле. В 2000 году две подруги, в том числе Шэрон Стоун (Sharon Stone), готовятся к искусственному осеменению. Никто, кроме 60-летней Ванессы Редгрейв (Vanessa Redgrave), не отказал себе в удовольствии сняться в откровенной постельной сцене. Фильм выдержан в интеллигентной и умной интонации, никогда не скатываясь в пропаганду. За простенькими историями встает весь комплекс проблем — социальных, психологических, сексуальных, — связанных с однополой любовью. Но благодаря ненавязчивости фильма эти проблемы не мешают его смотреть.
