управляющий Фондом капитального строительства, реконструкции и капитального ремонта горадминистрации:
— Я живу в сталинском доме на Московском проспекте и не могу сказать, что он в хорошем состоянии. Начинали его строить наши заключенные до войны, а заканчивали — немецкие военнопленные. Так что в течение пяти лет дом стоял недостроенный, что, естественно, не улучшило качество конструкций. Могу сказать, что дома стали активно валиться именно в демократический период. В советские времена худо-бедно, но объекты расселялись, ставились на капремонт. Если же оценивать качество современного строительства, то в случае землетрясения, а Петербург находится в сейсмически активной зоне, лучше устоят монолитные и монолитно-кирпичные здания, которые сейчас в основном и строят.
Руслан Линьков,
председатель СПб организации партии "Демократическая Россия":
— Мне лично не страшно, хотя соседи побаиваются, что наш дом провалится в одну из шахт станции метро "Сенная площадь", в районе которой он расположен. Соседи сверху боятся, что на них упадут чердачные перекрытия. Больше пугают стаи крыс, которые носятся по подвалам и чердакам. Это страшнее, чем подкопанные фундаменты моего и близлежащих домов. Беспокоит другое: есть заведомо аварийные дома, которые не расселяются. Например, три девятиэтажки на ул. Карбышева, стоящие над плывуном и северным канализационным коллектором. Или дом, который уже обнесен забором на случай его падения, на углу набережной Робеспьера и Литейного.
Василий Калюжный,
директор управления развития проектов компании "Северный город" (холдинг RBI):
— За свой дом я боюсь, поскольку уровень эксплуатационного сервиса в нем меня не устраивает. Что касается реконструкции дома на Васильевском острове, то могу сказать следующее: все СНиПы и ГОСТы не просто кем-то придуманы от безделья, это то, что нужно соблюдать при строительно-монтажных работах. За каждым домом инспектора ГАСН и ГАТИ не закрепишь, поэтому любому дому, построенному тридцать лет назад, а особенно стоящему на болотистой питерской почве, требуется соответствующее обслуживание. Сегодня у большинства домов хозяина нет, и состояние жилого фонда весьма плачевно. Что касается нового строительства, в любой уважающей себя строительной компании вопрос эксплуатации уже решен.
Юрий Петров,
начальник управления потребительского рынка комитета экономического развития, промышленной политики и торговли горадминистрации:
— Хотя мой дом дореволюционной постройки, мне не страшно, и я надеюсь, что в нем доживу не только я, но и мои дети. Когда работаешь, крутишься, то некогда думать о плохом. Если же говорить, кто виноват в том, что дома рушатся, то я не считаю, что у нас все плохо. Наверняка, если взять статистику, окажется, что таких происшествий не так уж и много.
Игорь Орлов,
исполнительный директор арт-центра "Пушкинская, 10":
— У нас дом после капитального ремонта, поэтому пока в нормальном состоянии. Конечно, побаиваемся всяких бомжеватых личностей. Но нас охраняет милиция. А вообще время сейчас такое, что нужно обязательно смотреть, кто входит в твой дом.
Сюзан Бордман,
директор Британского совета:
— Я чувствую себя в безопасности в моем доме в Санкт-Петербурге. Если говорить о видимой безопасности, то я живу в доме с круглосуточной охраной, вход во двор ограничен двумя воротами. Если речь идет о невидимой опасности, то это из области того, о чем я не позволяю себе волноваться, — это все равно что думать об авиакатастрофе, садясь в самолет. Мы живет в мире, в котором могут происходить ужасные и неожиданные события, но нельзя позволять этому мешать жить нормальной жизнью. В отношении общей безопасности Санкт-Петербург не более и не менее безопасное место, чем любой большой город, здесь действуют те же правила самозащиты и самосохранения. Три года назад, в первые месяцы моего пребывания в городе, меня ограбили днем прямо на Невском проспекте, но такое может случиться в любом городе мира.
Михаил Боярский,
актер:
— Нет, не страшно. Я фаталист и человек верующий, поэтому думаю, что Бог сбережет меня и моих близких. Сам дом мне не жаль, главное — чтобы с людьми, живущими в нем, ничего не случилось. Так устроен мир: что-то рушится, что-то строится, и винить здесь некого.